О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы - Юрий Николаевич Безелянский
Господи, какая-то ужасная каша в голове, и при чём здесь Маркс? Он писал верные вещи для своего времени, и не он строил в России то, что мы имеем сегодня… Поэт Алексей Марков сказанул правду-матку о дури народа и каре за это: «О подвигах орали, / Гремел словес обвал, / А выжали Аралы, / Загадили Байкал…» и концовка:
Какие мы потомки,
Хозяева страны?
Мы жалкие потомки,
Мы – сукины сыны.
А может быть, во втором случае не «потомки», а «потёмки»?..
Короче, как сказали на «Радио Свобода», в рядах КГБ посеялась растерянность: «Крамола разлита из края в край, / Теперь бы только сажай и сажай…» Как было «хорошо» при Сталине: могильная тишина, никто пикнуть не мог, а тут на тебе, разговорились, и, наверно, для многих чекистов это невыносимо…
19 ноября
А мир кипит и бушует. Мир социализма, разумеется. В Варшаве сносят памятник Дзержинскому: «Посмотрите на Феликса сегодня – завтра будет поздно». Вылетел из седла Живков (отгарцевал 35 лет!), он превратил «страну роз в страну политической дикости». В ГДР требуют наказания Хонеккера за содеянное (лишь у нас пенсия и молчок!). Чехи вышли на улицы, а им в ответ дубинки, газы, овчарки. Но не поможет – чехи добьются свободы, – я верю в них. Остался один Чаушеску, «выдающийся зодчий социалистического строительства», но и до него наверняка доберутся… У нас, помимо других проблем, горячо обсуждается и еврейская, многие обвиняют евреев во всех грехах и катят на них тяжёлую бочку. А недавно была опубликована старая статья Бердяева «Христианство и антисемитизм», где чётко сказано: «В основе антисемитизма лежит бездарность». То есть неконкурентность…
26 ноября
21-го пытался выразить своё настроение в стихотворных строчках:
Всё суета и суета.
Мы все спешим, шумим, шалеем.
И гулко бьётся пустота
На тротуарах и аллеях.
Ни поразмыслить, ни вздохнуть.
Кругом какой-то вихрь безумный.
Как штангу, жизнь берём на грудь.
Но разве брать её разумно?..
Всё суета и суета…
А дни бегут – и жизнь короче…
А что в итоге? Маета.
И та пройдёт и отгрохочет…
На работе на два месяца пришла пенсионерка Наташа Лукацкая. Боже, как это страшно: старая женщина, которую ты помнишь молодой. Вся в болезнях, в раздорах с мужем и в обидах на сына – обычный финал этой жизни… С работы ушёл пораньше и гонялся за мукой, макаронами, вермишелью и рисом. Два наименования достал – уже удача. Пришлось снова сочинять строчки:
Народ подался нынче в стоны:
Куда девались макароны?..
А где великий наш Союз?
Он нынче только битый туз…
Радует, что моё мнение совпадает со мнением других, назовём их интеллектуалами: Коротичем, Розовским, Марком Захаровым, Сарновым, Рассадиным, Аннинским, Шатровым, Эйдельманом, Егором Яковлевым… Мы – единомышленники, у нас единый взгляд на прошлое и происходящее в нынешнее время. Но есть и другие «мыслители»… Во «Взгляде» был кадр с руководителем «Памяти» Васильевым. Он говорил сдержанно, но от телеглаза не скроешься: махровец и антисемит…
3 декабря
Определилось с Италией. Еду. Было, кажется, 120 соискателей, из которых выбрали 30, в том числе и меня. По телевизору уже слежу, кто как одет там, и листаю знаменитую книгу Муратова «Образы Италии». Муратов считает, что «Италия принадлежит к великим темам». Но это впереди, а пока прихватывает поясницу, беспокоит правая нога и одолевает насморк, – полная боевая готовность. По радио слышал частушку:
С неба звёздочка упала
Прямо милому в штаны.
Пусть горит где ей угодно,
Лишь бы не было войны!
Печальные новости: умерли Георгий Гулиа, 76 лет, и Натан Эйдельман, 59, – жалко обоих. Кстати, Эйдельману разрешили выехать за рубеж впервые лишь в 1987 году. Был невыездным…
6 декабря
В Москве в 18 часов темень, неприятный резкий ветер, –9. А какая погода в Милане? И во что одеваться? Пальто или куртка? А вдруг дождь? Сплошные волнения. Собирали группу, уже есть ковёрный: некая Инесса Карпова, которая заявила, что в Италии она собирается купить фен. Лично мне хочется поскорее всё посмотреть, увидеть и вернуться домой.
Выбранные места из записей по поездке в Италию
По странному совпадению почти накануне телевизионщики провели опрос, что вы знаете об Италии? Дорожные рабочие-женщины в оранжевых спецовках отмахнулись от камеры: «Мы про свою страну ничего не знаем, а вы про Италию… Вот мы знаем свой движок, скребок, метлу…» Какая-то интеллигентного вида женщина мечтательно завела глаза: «О, красивая страна!..» Парень-студент ответил, как ударил: «Италия – это футбол!»
Первый день. 7 декабря. В 5 утра пришло такси… В 12.50 по московскому времени (в 10.50 по итальянскому) Ту-154 приземлился в Милане. Весь полёт в самолёте стоял галдёж. Измученные дефицитом, советские туристы только и говорили о том, кто что везёт на продажу, переводили рубли в лиры, лиры в доллары, доллары в рубли, – и покоя не было… Нас встречает гид Лоридана, и её первые слова: «Маршрут очень богатый». Садимся в автобус, и из окна проплывают первые дома, первые улицы, начинается «Поэза раскрытых глаз» Игоря Северянина. «Я страшно жажду, глаза раскрыв»… Господи, сколько русских поэтов бывали в Италии и писали о ней с восторгом и упоением: Баратынский, Веневитинов, Растопчина, Батюшков, Языков, Полонский, Мережковский, Бунин, Брюсов, Бальмонт, Блок, Саша Чёрный… Можно цитировать и цитировать без конца…
Милан встретил нас солнцем… Милан – самый европейский итальянский город… Меня меньше всего интересуют автомобили, меня больше волнуют итальянки – не по кино, а по жизни! Некий профессор Фрати создал собирательный портрет итальянской женщины: «Плечи как у немки, ноги как у славянки, характер как у француженки, походка как у испанки, профиль сиенский, грудь венецианская, глаза флорентийские, ресницы феррарские, кожа болонская и, наконец, миланская грация».
Первый отель – «Эсперито корона» на виа Карло Тенка, 21. Номер 31… Первый ресторанчик «Галилео Галилей». Первая экскурсия и первое потрясение: Миланский собор, 135 шпилей!.. Внутри божественный полумрак… Далее замок-кремль Кастелло Сфорца… Венец музея – «Пьета» Микеланджело… В отель добрался на бровях и лёг в привычное время 22.30, опять же по-московски. Но прежде чем заснуть, думал, почему Италия после послевоенной разрухи
