Карибские дневники Аарона Томаса, 1798 - 1799 - Станислава Радецкая
Капитан:
— Вы так упрямы, что вас нельзя понять.
А.Т.:
— Тогда вам стоит запастись терпением, чтобы выслушать меня, сэр. С должной признательностью, сэр, я воспользуюсь возможностью поблагодарить вас за все милости, которые вы мне жаловали, и тогда спрошу вас, не будете ли вы так добры указать мне, какие товары я могу продавать команде и каким именно образом?
Капитан:
— Вы можете продавать туфли, платки, рубашки, парусину, чулки, нанку и тому подобное, но вы должны продавать их только в гавани, чтобы люди, которым не нравятся ваши товары, могли купить что-то иное на берегу и таким образом удовлетвориться этим. И никоим образом я не имею в виду, чтобы только вы торговали на корабле. Галантерейщики должны допускаться на корабль со своими товарами, как обычно. И также вы должны продавать свои вещи по низкой цене.
А.Т.:
— Я продаю очень дешево, беру всего шесть пенсов за пару туфель.
Капитан:
— И получаете неплохую выгоду. Немногие сапожники в Англии продают пару туфель за шесть пенсов.
А.Т.:
— В этом есть немного риска, сэр. Каждый человек должен выделить шесть пенсов из двух долларов.
Капитан:
— У вас же нет безнадежных задолженностей, правда?
А.Т.:
— Нет, сэр. Только мистер Кейнс должен мне восемь долларов.
Капитан:
— Он брал в долг или покупал что-то?
А.Т.:
— Половину этой сумму брал в долг, на вторую купил чулок, сэр. Но он оставил мне свои платежные листы с Диктатора и Чайки, и на них его прозвище, что странно для помощника мастера. Я задаюсь вопросом, заплатит ли мне по ним Морской Совет, если там его прозвище...
Капитан:
— Дал ли он вам право быть его представителем?
А.Т.:
— Нет, сэр.
Капитан:
— Тогда эти листы стоят не дороже рожек улитки, и вы не получите за них даже карандаша. Позвольте мне повторить вам в последний раз: вы можете продавать людям любую галантерею, но ни капли спиртного. Я знаю, что все люди на корабле будут стремиться подружиться с вами, они будут платить на доллар больше, чем на самом деле стоят вещи, потому что на следующий день они захотят, чтобы вы достали для них полгаллона выпивки. Я предупреждаю вас, вот что случилось с баталером лорда Хау. Когда обманщик появился впервые перед графом, он казался столь честен и трезв, что последний дозволил ему продавать товары команде «Королевы Шарлотты»[2]. Затем тот человек стал канониром, но слабо знал артиллерийское дело и провалился. После этого он открыл галантерейную лавку в Портсмуте, но дело шло кое-как, и он вновь вернулся баталером к сэру Хау и продавал экипажу мелкие товары, как обычно. Однако еще он тайком приносил на борт спиртное и торговал им. Это обнаружилось, и его приговорили к наказанию.
Он сбежал, взяв 400 гиней из своих денег, и захватил еще деньги лорда Хау, и больше никто не слышал ни о нем. Вы можете видеть, что экипаж «Королевы Шарлотты» позволил ему скопить четыреста гиней, а он взамен проносил на борт спиртное, что и стало причиной его падения.
А.Т.:
— Должно быть, он был необразованным и неопытным молодым человеком и не получал ни жалованья, ни вознаграждения от Его превосходительства, если не считать королевского платежа. Люди не могут быть честными просто так; плати человеку хорошо, и он будет счастлив. Чтобы быть честным, нужно не столь много денег. Этим вступлением я подвожу к заявлению, которое хочу сделать, что описанный вами случай ко мне применить нельзя. У меня уже есть все необходимое, и оно уже было, когда я только поступил на флот.
У меня были (есть и сейчас) деньги в ценных бумагах, прежде чем началась война, так что я — не бедняк... Не настолько, чтобы заниматься жалкими и грязными делами, на которые вы намекаете, сэр.
Капитан:
— Какое-то время назад вы упомянули о том, что оплатили счет за товары с Сен-Бартелеми. Как у вас получилось это сделать?
А.Т.:
— Мистер Клайд выписал приказ на нужную сумму Томпсону из Бастера. Когда я в первый раз сошел на берег Сен-Китса, я заплатил Томпсону в долларах монетами.
Капитан:
— Если бы я удостоверился, то почти уверен, оказалось бы, что платеж записан на меня
А.Т.:
— Ни в коем случае, нет. Поскольку в этой сделке я был столь аккуратен в своих действиях, будто бы подозревал, что когда-нибудь мне придется предстать перед лордом Кеньоном и давать показания об этой самой сделке.
Капитан:
— Скажите, кто таков этот лорд Кеньон?
А.Т.:
— Главный судья Его Королевского Суда Королевской Скамьи.
Капитан:
— Вы хотите сказать, что этот казначей Клайд и вы смогли бы достать товаров, которые вы купили на Сен-Бартелеми, благодаря тому, что Клайд взял кредит под ценные бумаги?
А.Т.:
— Да, это так, сэр, поскольку мистер Кинг из Глубокой Заводи с
