Збигнев Войцеховский - Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины

Иван и не думал, что тот единственный раз, когда он вышел на манеж, стал известен за пределами Феодосии. Ему казалось, что уже и зрители, присутствовавшие в зале, в своем большинстве о нем забыли. А вот, оказывается, и нет. Не знал он еще тогда, что владельцы цирков пристально следят за конкурентами.

Никто Поддубного к этому первому его выступлению специально не готовил, только выдали специальное цирковое трико. Нужного размера не нашлось, а потому остаток времени до выхода на манеж Иван провел распарывая и зашивая его, чтобы можно было влезть.

Он вышел под бравурные звуки оркестра вместе с другими атлетами. Больше всего его поразило то, что среди них оказался и настоящий негр. Звучали громкие титулы, звучные сценические псевдонимы. И лишь один он был представлен просто как Иван Поддубный. По инерции публика и Ивана наградила аплодисментами, правда жиденькими. Если в Феодосии Поддубный сразу же оказался в центре внимания уже просто потому, что был человеком из зала – единственным в своем роде на манеже, то теперь он являлся одним из многих, и внимание публики еще следовало заслужить.

Он неплохо справился с силовыми упражнениями, его заметили. А когда началась собственно борьба, то это уже был триумф. На каждого противника Ивану потребовалось не более пяти минут. Всех при помощи кушака ему удалось уложить на лопатки. Поддубному трижды пришлось выходить на поклон, пока наконец публика его не отпустила.

Всю энергию, которую он копил в себе последние дни, Иван выплеснул наружу. Это был настоящий триумф. Даже артисты столпились в проходе и не прячась выглядывали в зал.

Лишь только Поддубный переоделся, как его тут же вызвал к себе синьор Труцци. Маленький кабинетик был сплошь завешен афишами.

– Очень достойно, – похвалил Энрико Ивана и положил перед ним деньги. – Это ваш гонорар за сегодняшнее выступление. Вы показали, что можете зажигать публику.

Поддубный улыбнулся, взял ассигнации.

– Я готов подписать с вами контракт, – прищурился итальянец.

Иван не сдержал радости.

– Прямо сейчас? И я буду работать у вас?

– А чего нам еще ждать? – Энрико пожал плечами, полез в сейф, вытащил бумаги. – Почитайте, это контракт с одним из моих атлетов. Такой же будет подписан и с вами. Почти такой же, – уточнил хозяин цирка.

– А в чем разница? – Иван заглянул в бумагу.

– Сумма меньшая, – усмехнулся Труцци. – У вас же нет титула, рекомендаций. Вы новичок. По-моему, это абсолютно справедливо. Я сильно рискую.

Поддубный кивнул.

– И со мной вы заключите контракт на год?

– Вы хотели бы на более длительный срок?

Иван подумал. Год работы в цирке по контракту и так казался ему почти бесконечностью.

– Согласен, – проговорил он, возвращая бумагу.

Труцци как опытный антрепренер знал что делает. Настоящую цену Поддубному он представлял с точностью до рубля, а потому и поспешил с контрактом. Сегодня Иван с радостью подпишется под небольшим гонораром, а вот через месяц поймет, что продешевил, но назад уже пути нет, контракт подписан. Год придется отрабатывать за оговоренные заранее деньги.

– А теперь, когда вы уже практически зачислены в труппу, – продолжал улыбаться Энрико, – я позволю себе дать вам несколько ценных советов.

– Внимательно вас слушаю, синьор Труцци.

– На ковре вы сегодня смотрелись великолепно. Но только не следует так спешить укладывать соперника на лопатки. Публика пришла посмотреть зрелище, а вы лишаете ее этого удовольствия. Вам понятно, о чем я говорю?

– Вполне. На следующем выступлении я потяну время.

– Отлично, что насчет этого мы договорились. Второе: будьте готовы к тому, что у вас появятся недруги. Это только с виду цирковая труппа – дружная семья. Здесь, под куполом, процветают интриги, особо не любят успешных. Вы пришли работать и отняли чей-то хлеб. Перед самым выступлением может пропасть ваш реквизит или, не дай бог, на вас что-то упадет. Держитесь настороже и никому не доверяйте полностью.

– Спасибо, что предупредили.

– И третье, – синьор Труцци закатил глаза. – Я уже говорил, что цирк прежде всего зрелище. Вам следует придумать какой-то свой номер, по которому вас будут узнавать.

– Что ж, подумаю.

– И последнее. Где вы собираетесь жить? Вы уже сняли квартиру?

– Нет, сразу из порта пришел к вам. Сегодня же этим займусь.

– Не спешите. У меня есть другое предложение. При цирке имеется небольшая гостиница для артистов. Можете жить в ней. Только спустили ноги с кровати – и сразу же оказались на работе. И стоит это удовольствие совсем недорого. Я люблю, когда мои люди под присмотром, на виду. Тогда они совершают меньше глупостей.

Глава 5

Прикосновение к шелковым чулкам и запах пудры, оброненный кусочек французского мыла. Сломанный телеграфный столб, теперь их придется ломать каждый раз. «Шике» против «бура». Четверо с дубинами против одного. Страшное открытие и съеденный по клочкам контракт. Победителей любят женщины.

Номер в цирковой гостинице, который достался Поддубному, был немногим больше, чем его феодосийская комнатка. Как понял Иван, до него это помещение занимала какая-то дама. В память о ней осталась почти порожняя коробка от пудры, несколько писем в распечатанных конвертах и пара порванных шелковых чулок. Прикосновение к этим вещам заставило Ивана волноваться. Особенно – запах пудры. Так пахло от богатых дам на променаде, когда они проходили рядом. Выбросить все это у Поддубного не поднялась рука. Он просто завернул забытые вещи в газету и засунул в дальний угол прикроватной тумбочки.

В гостиничном житье был еще один плюс. Здесь имелся ватерклозет и даже душ. Вещь для циркового артиста очень нужная. Ведь во время выступлений буквально обливаешься потом. Иван выждал время и, посчитав, что все, кто хотел помыться, уже сделали это, прихватил пару чистого белья, мыло, полотенце и вышел в коридор. Вдоль стен тянулся ряд одинаковых дверей. За одной из них слышались голоса, звучал женский смех. Чувствовалось, что здесь не принято ложиться рано. Душ располагался в самом конце коридора. Иван шума воды не услышал, а потому спокойно открыл дверь и вошел. В нос тут же ударил влажный теплый пар, пахло душистым мылом. В углу поблескивал огнем из маленькой дверцы титан. И только сейчас Поддубный заметил, что он здесь не один. Сперва он увидел висевший на кафельной стене ярко-красный шелковый халат с вышитыми на нем золотыми драконами. И только потом, в неверном тусклом свете, лившемся из закрашенного белой краской окна, заметил над дверцей душевой кабинки женскую голову и обнаженные плечи. Пара темно-карих глаз смотрела на него внимательно и, как ему показалось, насмешливо. Иван тут же узнал – это была Эмилия, эквилибристка-канатоходец.