Книга жизни. Воспоминания и размышления. Материалы к истории моего времени - Семен Маркович Дубнов
10 апреля (вечер). Опять разорванность души. Перескакиваю от древней Галлии и римских катакомб к публицистическим итогам «Дер хурбан фун Русланд»[82], к заседаниям и злобам дня. Вчера сижу в заседании Национального совета, вбегает Лурье (мой секретарь но «Еврейской старине») и сообщает, что явились юнцы из большевистского Комиссариата но еврейским делам и опечатали двери помещения нашего архива-музея (Историко-этнографического общества) на Васильевском острове; обещали прийти завтра, чтобы взять архив в свое ведение. Сегодня получил официальное сообщение от отдела «культуры» в комиссариате: ввиду слухов о «расхищении вещей в музее и архиве», они произведут ревизию. Двое членов этого отдела комиссариата мне известны: книжный клептоман, бестолковый Берлин, ходивший ко мне года три назад с заметками для «Старины», и некий Бухбиндер{638}, год назад доставивший мне статью о Леванде, переделанную по моим указаниям[83]. Эти субъекты, очутившиеся в ведомстве Луначарского{639}, теперь занялись реквизицией музеев и архивов. Я написал в Академию наук и просил протестовать против экспроприации научного общества.
Завтра придется быть в заседании президиума Нац. совета, куда я избран вчера в квартире старого созаседателя Слиозберга. Опять в Ковенском переулке — как давно это было!
15 апреля (утро). В непривычной суете прошли последние дни. Хлопоты по делу архива, объяснения с помощником комиссара просвещения, неким молодым человеком Гринбергом{640}, который после моего протеста обещал снять печати с архива и музея. Странное чувство было у меня, когда я сидел в том самом зале для ожидающих приема (в здании бывшего Министерства просвещения), где я лет семь назад ожидал товарища министра, чтобы выпросить допущения Яши к экзамену после исключения из университета. Разница была в том, что тогда меня принял последним, после пяти часов ожидания, сухой чиновник-профессор, а теперь принял через несколько минут, вне очереди, болтливый молодой человек, который рассыпался в комплиментах «историку», протестовавшему против приемов большевистского правительства[84]. Пока, однако, архив еще не распечатан. Приехал Ан-ский, и я на него возложу все дело, которое ему и по плечу.
Идя к зданию Министерства просвещения, у Чернышева моста, проходил мимо бывшего департамента Министерства внутренних дел, куда ежегодно раньше ходил за правом жительства. Желтый дворец стоит как-то запущенный среди грязной площади, старые жандармы ушли, но пришли новые, которые душат не специально евреев, а всю страну, по другой системе. У меня теперь есть право жительства, но нет многих других гражданских и политических прав, и я задыхаюсь в этой «республике Советов», как раньше в полицейской России. Стоимость моих прав не больше ценности русского рубля, который теперь идет за 5—10 копеек внутри страны.
Среди хождений по делам и заседаний написал статейку для «Фолксблат», под заглавием «Дер хурбан фун Русланд». Говорю открыто, что лучшей участи Россия не заслужила... Спасение для разгромленного еврейского центра вижу только в единении со всемирным еврейством как организованным целым.
Манят изболевшуюся душу тома «Conzilien-Geschichte» (истории церковных соборов) и прочего научного материала, нагроможденного на моем столе для построения «колонизационного периода Европы». А мысль грызет: когда еще это будет издано в стране, упразднившей книгопечатание?..
Вечером. Сейчас прочел новые сведения о резне в Глухове. Убивали и грабили евреев красная армия и крестьяне из окрестностей. Взволнованный, я вставил еще несколько гневных строк в только что написанную статью о гибели России...
26 апреля. …Вчера в заседании Национального совета принята декларация об антиеврейских погромах. К концу заседания явился Крейнин и, взволнованный, сделал внеочередное заявление о том, что в Москве германский посол Мирбах предъявил неисполнимые требования и что через пару часов может быть объявлена война Германии. Мы выслушали, кто-то шутливо сказал в подражание известному жесту Карно{641}: «заседание продолжается», и прения продолжались...
Третьего дня заседание по вопросу о еврейском факультете в нашем политехникуме в Екатеринославе, теперь занятом украинцами и немцами. Судили и рядили о программах, хотя указывалось, что неизвестна и будущая судьба Екатеринослава и участь политехникума. Участвовали писатели, профессора, инженеры,. Ходил на заседание через Летний сад, мимо памятника Крылову, вокруг которого резвились дети, как 35 лет назад, когда я впервые гулял с И. по этому саду. Предвечернее небо сияло ласковой улыбкой над адом «Петроградской Коммуны».
28 апреля. Сегодня объявлено об уменьшении дневного пайка хлеба до одной восьмой фунта. До сих пор голодали при трех восьмых, а теперь придется медленно умирать с голоду. Сегодня мы купили для наших двух семейств один пуд картофеля (он давно исчез с рынка) за 120 руб. вместо прежней цены 80 коп. Зато большевики готовят для «народа» веселую манифестацию 1 мая. А кровь льется везде, от Финляндии до Кавказа...
30 апреля. Сижу усталый над Италией остготов. Вчера вечером прочел вступительную лекцию на Курсах палестиноведения, при открытии их[85]. В антракте, когда разговаривал с Крейниным по поводу его выхода из «Фолкспартей», прибежал О. Грузенберг, не заставший меня дома, с заявлением, что он выходит из партии, к которой лишь недавно примкнул[86]. Мотив (тщательно скрываемый) — неизбрание его в президиум Национального совета... Этот талантливый, прославленный адвокат страдает манией представительства...
7 мая. …Финляндия, Балтика, Украина, Крым — все захвачено немцами, которые ведут себя как звери. В Украине они только что сбросили левую Раду и поставили диктатора Скоропадского, из правых полковников бывшей русской армии... На всем русско-украинском фронте банды большевистской красной армии, отступая трусливо перед немцами и гайдамаками, вознаграждают себя еврейскими погромами, а гайдамаки особо исполняют свою историческую миссию Железняков и Гонт...{642} Кровь, безумие, голод, нищета, диктатура слева и справа, беспросветность и бесконечность этого ужаса — вот что убивает душу... Сейчас у меня было заседание «Фолкспартей» — судили, рядили, забывая, что мы обреченные. Вот в нашей маленькой семье осталась пара фунтов муки — еще раз спечь хлеб на три дня, а затем голод, ибо нельзя жить на выдаваемый паек, одну восьмую фунта хлеба. Кругом то же: голодают дети малые, хотя отдаешь им последнее. Мои маленькие внуки подбирают крошки хлеба со стола даже после еды...
10 мая. Открытая погромная агитация против евреев в Петербурге, Москве и других городах, Об этом говорят в очередях у лавок, на улицах и в трамваях. Народ, озлобленный большевистским режимом, валит все на евреев...
Сегодня прочел случайно дошедшее описание резни в Новгород-Северске: вырезано около полусотни неповинных евреев (19 апреля). Между убитыми старый писатель Слуцкий
