Николай Рерих - Листы дневника. В трех томах. Том 3

Но не написал Грабарь, легко ли было. А бывало так трудно, что казалось исхода нет. Помимо картин, осталось еще ведущее ощущение. Удалось давать молодежи в школе подлинное образование. Удавалось открыть молодые глаза на новые дали и вооружить их против всех страшных призраков, против насмешек невежества и мракобесия. Разбрелись широко ученики школы, но поминают душевно былые наставления. "Живы заветы учителя". Так писал Вольтер в 1926 году в Москве.

Публикуется впервые

Особенное

Лето 1930 года мы с Юрием проводили в Париже на Авеню Камоэнс. Была большая квартира с длинными темными коридорами. Дом старый, но подновленный. Прислуга-испанка уверяла, что она слышит в коридорах какие-то странные шумы, но мы не обращали внимания на ее заявления. Однажды около полуночи Юрий проходил по коридору и услышал совершенно явственно, что перед ним кто-то шел, как бы шаркая туфлями по полу. Другой раз рано утром Юрий проснулся, точно разбуженный, и увидал около постели падающий горящий дирижабль. Юрий разбудил меня, говоря, не произошло ли где несчастья? В то же время погиб в Бельгии дирижабль, летевший из Лондона в Индию.

Но самое поразительное явление в этом доме было с черной кошкой. В восемь часов утра я вышел в столовую, где уже был накрыт стол для кофе. Столовая имела одну дверь и против нее большое венецианское окно, тогда запертое. На белой скатерти стола сидела большая черная кошка с голубой ленточкой на шее и пристально смотрела на меня яркими желтыми глазами. Мы все кошек не любим. Далекий от всяких потусторонних мыслей я обернулся к Юрию, который был тогда в спальне, и сказал: "Какая гадость, кошка забралась" и тотчас опять посмотрел на стол, но там никакой кошки не было. Мы осмотрели всю комнату, в которой, кроме буфета и стульев, ничего не стояло. Спросили прислугу, которая в то время несла кофе, но ни она, ни консьержка о такой черной кошке никогда и не слыхали. Так мы о нашей "гостье" больше ничего не узнали. Правда, именно на этом месте всегда сидела некая дама, которая впоследствии обнаружила все свойства черной кошки с желтыми злыми глазами. Не была ли кошка предупреждением? Сколько таких эпизодов можно записать!

Однажды сенатора Кони спросили, не бывало с ним чего-либо необычного, необъяснимого? Он задумался, а затем улыбнулся и сказал: "Все-таки был один такой случай". Оказывается, Кони имел тайное расположение к одной особе. Но о своем чувстве он никому никогда не говорил. Уже после смерти этой особы, в один из памятных ее дней, посыльный принес объемистую посылку, которая оказалась мраморным бюстом этой особы. Откуда? Кто послал? Почему? Кони никогда не узнал.

Да, бывают такие посылки. И Е.И., и Юрий, и Святослав знают, как из парижского банка приходит повестка о посылке. Много надземного и среди земной жизни.

"Обитель Света"

Культура

Работа моя с самых первых лет была художественная и культурно-образовательная. Волею судьбы с 1897 года я стоял близко к школьному делу, и такое личное участие, а потом и руководство еще раз со всею силою подчеркнули, насколько нужно оберегать культурно-образовательную область от всяких наносов и влияний. В настоящее время именно происходит нечто противоположное. Даже назначение Нобелевских премий делается чуть ли не политическим актом. Выставки, обмен профессорами и другие культурные соприкасания тоже становятся как бы политическими действами. Институт Интеллектуального Сотрудничества уже прямо состоит при Лиге Наций, которая есть чисто политическое учреждение. В то же время в области политики происходят такие затмения и смущения, что было бы жаль, если культурно-образовательная работа оказалась бы связанной с политическими ухищрениями.

Политикой мы никогда не занимались, и я знаю, что это обстоятельство подчас вызывало недоумения и даже порицания. Ни в какую политическую партию не входили и по этому поводу даже имели некоторые длительные и малоприятные разговоры. Но как от первого начала, так и до сих пор остаемся беспартийными прогрессистами, преданными культурно-образовательному делу.

Область Культуры настолько самобытна и обширна, что невозможно в нее вносить постоянно зыблемые политические соображения. Именно незыблема область Культуры, и двери ее открыты всему, что мыслит о созидании, о мире, о благе, о преуспеянии народов. Если мы мысленно перенесемся в разные прошедшие века и сопоставим их культурные достижения со всеми политическими смущениями, одновременно происходившими, то еще раз станет ясным, насколько область Культуры образовывалась самобытно.

Выдающиеся политические деятели говорили художникам, запечатлевшим их портреты, что благодаря художникам этим облик их останется. В веках стирались политические хитроумные соображения, но облик, вычеканенный рукою мастера, оставался на тысячелетия, суммируя характер личности. Сравните быстро бегущую зыбь политическую и нерушимые научные достижения, которые через все бури земные вели человечество к совершенствованию. Итак, останемся в области культурно-образовательной и творческой. Разве не странно, что политика и Культура в существе своем разошлись? Казалось бы, и то и другое служат улучшению жизни, но за последнее время чванная политика как-то откололась от пути Культуры. Проверим, много ли участвует художников и ученых среди политических собраний. Окажется, что лишь в малом количестве стран в законодательных учреждениях широко включены представители науки и искусства.

В чем же дело? Может быть, ученые и художники вообще не желают участвовать в народном строительстве? На поверку выйдет, что их и не спрашивают и не считают вообще кандидатами для рассуждения о строе жизни. Платон утверждал, что человек есть "зоон политикон", то есть существо общественное или же, как некоторые переводили, животное общественное. Никто бы не рискнул сказать, что с теперешней точки зрения человек есть животное политическое. Платоновская общественность не укладывается в узкие рамки теперешней политичности. Наверное, в составе общественных учреждений Платона первые места предполагались для философов, ученых, художников, но сейчас так называемые политики составили как бы особый класс человечества и ей высокомерно смотрят на все прочие профессии.

Институт Интеллектуального Сотрудничества является как бы каким-то второклассным сюкерсалем[180] Лиги Наций. Мнение участников этого "бедного родственника" может быть заслушано в часы досуга, но никто не будет даже допускать мысль, что такое мнение могло бы лечь в основу самых существенных и новейших программ человеческих преуспеяний.