Екатерина Мешаненкова - Данте. Жизнь: Инферно. Чистлище. Рай

Где-то в начале 90-х годов XIII века Данте записался в цех медиков и аптекарей. Это не означало, что он стал врачом или начал торговать за прилавком фармацевтической лавки. Просто в то время все флорентийцы, не являвшиеся магнатами, но обладавшие определенным имущественным цензом, обязательно старались быть приписаны к какому-нибудь цеху, потому что только члены цеховых корпораций считались полноправными гражданами. Поэтому в цехах состояли не только те, кто на самом деле занимался торговлей, делами или каким-либо ремеслом, но также и их родственники, компаньоны, вложившие деньги в дело, и даже родственники этих компаньонов.

Цех медиков и аптекарей Данте, вероятно, выбрал за то, что там состояли в основном очень образованные люди, ведь чтобы стать доктором, надо было выучиться в университете, да и аптекари были знакомы с медицинской и биологической литературой как современных, так и древних авторов — Аристотеля, Авиценны, великого римского медика Галена и т. д.

В 1295 году, после долгого противостояния магнатов и пополанов, закончившегося кровопролитием на улицах города, во Флоренции вновь установился относительный порядок. Именно тогда Данте на свою беду и решил, что пришло его время заняться политической деятельностью.

С первого ноября 1295 года до 30 апреля 1296 года Данте участвовал в особом совещании при Капитане народа. Его избрали также одним из старейшин той части города, где он жил, для совещания по случаю предстоящих выборов приоров. От мая до сентября 1296 года он состоял членом Совета ста, ведавшего финансовыми делами республики. В следующем году имя его упоминается в актах совета подеста. Политическая деятельность Данте от 1298 до 1300 года нам не известна, так как протоколы этих лет в флорентийском архиве потеряны. От 15 июня до 15 августа 1300 года Данте был одним из семи приоров Флоренции (приоры выбирались на два месяца). Этот приорат явился «началом всех его бедствий». В это время флорентийские гвельфы окончательно разделились на две враждебные партии — белых и черных…

В чем была суть соперничества белых и черных гвельфов? Граница между ними не совпадает с границей между магнатами и пополанами, хотя некоторые историки приписывают белым бо́льшие симпатии к народу. Если поименно рассмотреть зачинщиков свары, то окажется, что с одной стороны были банкирские дома Спини и Моцци, которым путем разных интриг удалось утвердиться в Риме и получить в свои руки ведение финансовых дел папы Бонифация VIII, а с другой — Черки, которые стремились занять то же положение при папской курии…

Конкуренция банкирских домов Черки — Спини породила во Флоренции разделение граждан по совсем новой линии, а именно на сторонников и противников власти и влияния папы и гвельфской лиги во главе с неаполитанским королем. Белые противопоставили этому направлению в гвельфской партии идею о полной независимости Флоренции и Тосканы от папы, что невольно сближало их с изгнанными гибеллинами.

В это время направлялся в Италию, чтобы восстановить пошатнувшуюся власть французов в Сицилии, брат французского короля Филиппа Красивого — Карл Валуа, которого Бонифаций VIII назначил губернатором владений церкви, правителем Болоньи и примирителем Флоренции…

В эти дни над Флоренцией появился огненный хвост кометы, напоминавший крест. Флорентийцы увидели в ней знамение войны, несчастий и разорения. По словам Джованни Виллани, «комета эта означает появление господина нашего Валуа». Так вместе со всеми думал и Данте. Принц Карл направился на север Тосканы. Много лет спустя на страницах своей великой поэмы Данте, вспоминая эти тревожные для флорентийцев дни, заклеймит позором французскую династию. Рассказ о ее позорных деяниях он вложит в уста Гуго Капета, родоначальника французских королей. Недобрым словом помянет он Карла Анжуйского, короля Неаполя, и нового Карла, который повторит поход своего старшего родственника к вящей славе их рода:

Один, без войска, многих он поборетКопьем Иуды; им он так разит,Что брюхо у Флоренции распорет.

Надеясь предотвратить надвигающуюся на Флоренцию беду, обе партии флорентийских гвельфов решили направить в Рим свои депутации. Делегацию белых составили крайне неудачно, так как все три посла были известны своими антипапскими настроениями. Первого, Мазо Минарбетти, Дино Компаньи характеризует как «ложного пополана». Второй — Гвидо Убальди, по прозвищу Кораццо, твердо верил в то, что в городе он единственный настоящий гвельф. И наконец, третий посол, Данте Алигьери, столь же мало был пригоден для этой миссии, как и его товарищи, ибо в Риме знали, что он голосовал против военной помощи святому отцу…

Папа встретил белых флорентийцев очень холодно. Он обратился к ним с речью, в которой говорил, что все граждане Флоренции должны смириться и стать ему покорными. Вскоре папа отослал обратно во Флоренцию двух послов, задержав только Данте, однако вряд ли принял его вторично…

Принц Карл вошел во Флоренцию 1 ноября. Он рассчитывал изрядно потрясти флорентийских толстосумов и заставить их наполнить золотом его пустые мешки. Дело белых было безвозвратно проиграно. Черные сначала притаились, как звери, а затем бросились на ослабевшего противника. Народ растерялся и заперся по домам. Через четыре дня, на рассвете, Корсо Донати с несколькими десятками вооруженных всадников неожиданно появился у стен Флоренции и почти без сопротивления проник в город через Порто Сан Пьер Маджоре. Он занял дома богачей Корбицци и там укрепился, потом проник в темницу и выпустил оттуда своих сторонников. Усилившись, он поспешил к дворцу подеста и заставил синьорию (приоров) отказаться от своих должностей и разойтись по домам. Корсо любил такие неожиданные стремительные операции, застававшие противника врасплох. В них он проявлял свою дерзость, находчивость и военный талант. Напрасно звонил колокол, призывая народ к восстанию, все были словно зачарованы именем французского принца. Флорентийские купцы чувствовали себя польщенными посещением и искательством брата могущественного Филиппа Красивого. Представители жирного народа готовы были идти в торжественной процессии навстречу тому, кто пришел их грабить.

Начались грабежи и поджоги домов белых. Окрестности города пылали. Из окон замка, предоставленного ему за Арно, Карл с равнодушным любопытством наблюдал за пожарами и иногда со скучающим видом спрашивал: «А это что горит?» 7 ноября белая синьория подала в отставку, и черные гвельфы образовали свое правительство. Подеста города был назначен мессер Канте Габриэль ди Губбио, человек необычайной жестокости. Когда он взял в свои руки власть, он прекратил неорганизованные грабежи и убийства. Наказания стали приобретать юридический характер: сперва собирались материалы, затем следовали кары. 19 января 1302 года молнии правосудия поразили трех приоров, которые состояли в этом звании от декабря 1298 года до февраля 1299-го. Данте был упомянут в следующем списке политических преступников — 27 января 1302 года. Вместе с несколькими представителями белой партии Данте обвинялся в хищении, незаконных доходах, а также в том, что он утаивал деньги, принадлежавшие коммуне, и употреблял их для организации сопротивления папе и господину Карлу. Приор Алигьери стремился помешать приезду принца, нарушить мирное состояние города Флоренции и внести разлад в гвельфскую партию. Последняя часть обвинительного акта была наиболее близкой к истине. Мы не можем себе представить, чтобы Данте занимался хищением доверенных ему денег и имущества в свою пользу, но он был открытым противником вмешательства святого отца в дела города и, конечно, противился прибытию во Флоренцию французского принца, папского наместника.