Василий Молоков - Родное небо

Ясным утром 26 июля мы оставили Ногаево и взяли курс на Колыму. Почти три часа шли над Яблоновым хребтом. Рискован полет над горами, но моторы работали нормально, а это главное. Внизу дым лесных пожаров застилал землю. Видимость плохая. Но вот показалась и Колыма, стремительно мчавшаяся меж горных ущелий и лесных чащ. Затем эта красивая, могучая река вырывалась на просторы равнин и привольно несла свои воды к тундре, океану. В пути мы проверяли взятую в Москве полетную карту района Колымы. Все ли сходится? Сходится, но, к сожалению, на карте была нанесена только узкая прибрежная полоса. Хотелось бы ее раздвинуть, побольше показать окружающую местность. Это помогло бы летчику в ориентировке.

Первую остановку на Колыме сделали в поселке Усть-Утиный. Места посадки мы выбирали с учетом не только пригодности водной площадки, но и возможности заправки бензином. Не везде он имелся.

В Усть-Утином в этом отношении все было хорошо. И площадка удобная, и бочки с бензином моментально подвезли на шлюпке к самолету. Как только мы вышли на берег, нас тут же повели в клуб. О нашем прилете в поселке уже знали, и потому зрительный зал был переполнен. Желающих встретиться с экипажем оказалось очень много. К докладу я не готовился и предложил задавать мне вопросы. Ну и посыпались они один за другим. Меня спрашивали о международной обстановке, о нашем полете, о строительстве Московского метро. Отвечал на них, наверное, около трех часов. Вот такая была встреча.

27 июля после пятичасового полета над горными склонами, над полосой пожаров вдоль Колымы мы сделали посадку в прибрежном поселке Лобуя, где нас также очень тепло встретили. На следующий день, 28 июля, мы достигли Нижнеколымска. Это была последняя остановка перед океаном. Остались позади горы и леса. Теперь вокруг расстилалась обширная зеленая равнина с поблескивающими на ней озерами.

Пройдена большая часть маршрута. На собственном опыте мы проверяли условия будущей сибирской трассы, садясь на незнакомые водные участки, изучая местные ориентиры, сверяя с картами направление рек с их многочисленными притоками.

Выйдя к Восточно-Сибирскому морю, экипаж приступил к выполнению основного задания. Надо было ознакомиться с состоянием льдов, их движением, направлением дрейфа, разведать полосы чистой воды. Прошли мыс Медвежий, мыс Шмидта, Ванкарем, к которому я приближался с каким-то душевным волнением и который с трудом узнал. Летний ландшафт здесь совсем не такой, как зимний.

Базироваться решили в Уэлене. Ледовую разведку вели в заданном нам секторе моря в районе острова Врангеля до 72 градусов 30 минут северной широты и 176 градусов западной долготы. В часы ясной погоды, когда видимость достигала 250-300 километров, мы могли обозревать обширные площади. Сверху океан казался громадной картой, расчерченной разными линиями - трещинами, грядами торосов. Переносили их на свою карту, фотографировали. Летали и туда, где никогда не появлялся ни самолет, ни корабль.

Далеко не всегда было безоблачно и ясно. Главное препятствие в Арктике летом - туман. Он скрывал от нас море. Конечно, можно было подняться выше, там солнце, но выполнить свою задачу мы могли только находясь над самой поверхностью льдов. Разведку вести нельзя, если видимость нулевая. Так, например, на острове Врангеля нас дней десять держала в бездействии плохая погода.

В Уэлене свободное время мы проводили с зимовщиками. Они нам с гордостью показали красную ярангу поселка. Очень приятно было войти в просторную, чистую, светлую ярангу, где была библиотека, проводились чтения, беседы, устраивались вечера отдыха. Как-то раз мы попали на такой вечер. Чукчи и русские танцевали вальс, а потом отплясывали трепака. Трое молодых чукчей - первый национальный ансамбль - прекрасно играли на балалайке, гитаре и мандолине. Вспомнил я темный холодный чум на Максунихе - до игры ли там было его хозяевам?

Работа приближалась к концу. Как-то, проведя обзор заданного участка, мы решили идти дальше на поиск предполагавшейся "земли Санникова". Следуя на северо-запад от острова Врангеля, мы увидели вдали сквозь дымку синюю полоску воды, а за ней и берега. "Земля Санникова"? Все заволновались, стали пристально всматриваться. Уже ясно виднелись долины и горы. Берем курс на эту землю. Но картина, так ясно представшая перед нами, вдруг постепенно стала тускнеть, и наконец совсем исчезла. Разочарованные, мы повернули назад. Никак не верилось, что это был мираж...

Наступил сентябрь. Задание мы выполнили полностью. Запросил по радио Главное управление Севморпути и попросил разрешения изменить маршрут: возвращаться не по Колыме, а по побережью до Нордвика и оттуда к Дудинке. Я спешил на нашу Енисейскую линию, так как знал, что сейчас, перед концом летней навигации, там очень много работы по перевозке людей и грузов, а летчиков, как всегда, не хватает.

В ожидании ответа из Москвы пришлось задержаться на косе Шалаурова, недалеко от устья Колымы. Неустойчивая погода не позволяла продолжать ледовую разведку, и мы поневоле отдыхали: ходили с Алешей Ритсландом на охоту - стреляли куропаток, ловили удочками рыбу, собирали ягоды - в тех краях их видимо-невидимо.

Получив разрешение, вылетели в бухту Тикси, оттуда - в Нордвик, а затем через Хатангу - к Дудинке, куда и прибыли 12 сентября. Я стал участвовать в доставке грузов для полюбившегося мне Норильска. К нему от Дудинки уже начали строить железную дорогу. А потом мне дали маршрут потрудней - в тундру, к Волочанке. Приближалась зима. На воде появились первые льдины. В последних числах сентября река Дудинка, в устье которой мы обычно останавливались, замерзла и наш самолет оказался во льду. Долго мучались, пока при помощи буксира-"ледокола" не вывели машину на чистую воду. Это был последний сигнал. Летняя навигация закончилась...

Арктический перелет

Я думаю, мне просто везло в жизни - опять получаю новое, ответственнейшее задание. В Главном управлении Севморпути разрабатывался план дальнейшего освоения Арктики. Наряду с морской дорогой необходимо было установить воздушный путь над всем побережьем. Мне выпала честь первому осуществить большой перелет от самой восточной до самой западной точки побережья советского района Арктики, пройдя прежде через всю Сибирь. Велик был намеченный маршрут: Красноярск - Якутск - Охотское море - Камчатка пролив Беринга - Уэлен и отсюда дальше вдоль берегов Ледовитого океана до Архангельска с остановками по всем полярным станциям.

Началась подготовка к полету. У меня опять все тот же самолет СССР Н-2. Это морская лодка - биплан с двумя моторами, общая мощность которых 1400 лошадиных сил, скорость 150 километров в час, максимальный полетный вес 7 тонн, предельная высота 4200 метров. Для пассажиров этот самолет не приспособлен, грузовой.