Побег из коридоров МИДа. Судьба перебежчика века - Шевченко Геннадий Аркадьевич
Отец следующим образом описывает Макарова в своей книге «Разрыв с Москвой»: «Макаров был первоклассным сторожевым псом, умело отбивавшим натиск посетителей и оберегавшим своего шефа от необязательных встреч с подчиненными. В общем, мирская суета не захлестывала Громыко, что позволяло ему чувствовать себя небожителем. Дипломаты высокого ранга знали: чтобы попасть на прием к министру и иметь возможность вручить ему свой документ или похлопотать о назначении на ту или иную заманчивую должность, необходимо было сделать подарок Макарову. Сам Макаров принимал эти взятки как должное. Он даже приобрел привычку прямо заказывать вещи, которые хотел бы иметь; так, мне он как-то обстоятельно втолковывал, какой ковер ему непременно бы хотелось иметь в квартире — какого размера, цвета и с каким узором…»
Кстати, Громыко предлагал моему отцу стать его старшим помощником вместо Макарова, однако отец отказался, ибо это была должность человека «на побегушках». Тогда же секретарь ЦК КПСС, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Б.Н. Пономарев предлагал отцу возглавить сектор в Международном отделе ЦК КПСС с перспективой стать его замом, что позволяло бы отцу иметь большие привилегии: персональную машину (в министерстве ее имели лишь заместители министра), кремлевский паек и т. д. Он отказался и от этой должности, так как в ЦК КПСС очень медленно продвигались по службе и довольно редко ездили за границу по сравнению с МИДом. Возможно, причиной отказа отца работать в ЦК КПСС было и то, что он уже в 1969 году подумывал о том, как переехать на постоянное место жительства в США. К тому времени он в общей сложности проработал дипломатом в Нью-Йорке более семи лет. Он даже принимал участие в историческом визите Н.С. Хрущева в Америку в 1960 году и являлся одним из авторов популярной в 60-х годах книги «Лицом к лицу с Америкой. Рассказ о поездке Н.С. Хрущева в США», за которую все авторы (кроме отца, он был, видимо, слишком молод для такой награды) получили Ленинскую премию. Среди авторов этой почти 700-страничной книги были, в частности, зять Хрущева А. Аджубей и О. Трояновский — помощник Первого секретаря ЦК КПСС и будущий Постоянный представитель СССР при ООН. В 1960 году Хрущев приплыл в США на советском теплоходе «Балтика» на знаменитую сессию Генеральной Ассамблеи ООН, где он стучал по столу ботинком (вернее, сандалией) и обещал «похоронить» капитализм. На теплоходе, в пути, отцу не один раз удалось даже поговорить с вождем и поддержать его во время сильной качки на океане. В своей книге отец пишет: «Я не раз беседовал с Хрущевым наедине… Он живо всем интересовался, задавал множество вопросов и часто сам же на них отвечал. Он был неуклюж, небольшого роста (166 см. — Г.Ш.), а в неформальной обстановке, царившей на судне, и вовсе производил впечатление неряхи, всегда одетый в мешковатый пиджак и широкие, мятые брюки. Он отличался резкими перепадами настроения, ни с того ни с сего впадал в приступы гнева, а когда бывал один или с близкими ему людьми, выказывал порой нетипичную для него меланхолию, производя впечатление утомленного и чем-то огорченного человека. Но такие моменты длились недолго и были почти незаметны на общем жизнерадостном фоне… Однажды я увидел, что он стоит один на палубе, облокотившись на ограждение, и смотрит в бинокль на океан. Очевидно, его собеседники только что отошли. Я подошел к нему, и как раз в этот момент его рука скользнула по поручню, и он потерял равновесие. Я быстро подхватил его». Хрущев обернулся к моему отцу и сказал с веселой усмешкой в глазах: «Я не моряк, но на палубе держусь крепко. И если бы я упал за борт, то вовсе не из-за неосторожности. Просто мы сейчас недалеко от Кубы, и, уж наверное, они примут меня лучше, чем американцы в Нью-Йорке».
Между прочим, в Международном отделе ЦК КПСС работал руководителем группы консультантов (следующей должностью по иерархии в ЦК был пост заместителя заведующего отдела, который возглавлял Б.Н. Пономарев) двоюродный брат отца Ю.А. Жилин. Но они практически не общались, поэтому он проработал там до конца перестройки, несмотря на то что его родственник остался в США в 1978 году и был американским шпионом. Во времена Сталина Жилин оказался бы не в ЦК, а в местах более отдаленных. Однако мать Жилина все же на всякий случай даже не звонила матери отца в Евпаторию после этих событий. Помощник М.С. Горбачева А.С. Черняев вспоминает в своей книге «Моя жизнь и мое время» о Жилине следующее: «Человек из тех, кому от природы очень много дано. И это привлекало к нему внимание всех, кто с ним соприкасался. Его «интеллектуальное фонтанирование» бывало чрезвычайно глубоким и остроумным». В 1994 году я встречался с Жилиным по просьбе моего отца. Его двоюродный брат жил в центре Москвы, недалеко от памятника Гоголю на Пречистенском бульваре. Юрий Александрович мне рассказал много интересного о борьбе А.А. Громыко и Б.Н. Пономарева за лидерство в определении внешней политики СССР, о том, что некоторые прогрессивные инициативы Международного отдела ЦК КПСС, например за установление отношений с европейским Общим рынком, отвергались высшим руководством страны из-за противодействия МИДа СССР. Бывший замминистра иностранных дел СССР М.С. Капица, у которого я взял большое интервью в 1994 году, когда он был директором Института востоковедения Российской академии наук, рассказывал мне следующее: «Я был однажды у Громыко в кабинете, и ему звонил по «вертушке» (кремлевской связи. — Г.Ш.) Пономарев и говорил, что он возглавляет парламентскую делегацию в Америку. Пономарев советовался с Громыко: «Я думаю сказать по вопросу о сокращении ядерных вооружений…» Громыко прерывает его: «А вы ничего не говорите! Дело в том, что эту проблему знают только три человека в СССР: Брежнев, я и Корниенко. И что бы вы ни сказали — будет неправда». Когда Громыко стал членом Политбюро ЦК КПСС, говорил далее Капица, министра уже «не трогал даже всесильный М.А. Суслов, который в последние годы чувствовал, что сдает, одна оболочка от него осталась, иногда он приходил в ЦК КПСС и не мог найти своего кабинета, на приемах ему подавали манную кашу». Далее Капица сказал: «Это сволочь была страшная, но вместе с тем он не воровал, взяток не брал, и все его очень боялись, в том числе и Брежнев, ибо он знал, что Суслову предлагали быть Первым секретарем ЦК КПСС, но он отказался». А.Н. Яковлев вспоминает, что на одном из заседаний Политбюро ЦК КПСС Андропов заявил, что посол в Канаде Яковлев плохо справляется со своими обязанностями. Однако Суслов, как рассказывал Пономарев Яковлеву, сразу же сказал: «Яковлева послом в Канаду не КГБ направлял». Андропов не смог скрыть своей растерянности. Суслова боялись гораздо больше, чем Брежнева.
Английский шпион, бывший подполковник КГБ О.А. Гордиевский, приговоренный заочно к расстрелу, отмечает в своих мемуарах, изданных в 1999 году в России: «Я довел также до сведения английского министерства иностранных дел, полагавшего ранее, будто внешняя политика СССР разрабатывается советским Министерством иностранных дел, что в действительности ее определяет Международный отдел Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза». Следует отметить, что частично так и было, но только до 1973 года, когда Громыко стал членом Политбюро ЦК КПСС. С этих пор он не считался с Международным отделом ЦК КПСС, а в конце 70-х годов МИД уже самостоятельно определял внешнюю политику СССР. Так что Гордиевский дезинформировал МИД Англии. Систему КГБ английский шпион знал в меру своей информированности, а что касается внешней политики, то тут он оказался дилетантом.
Мой отец следующим образом описывает Пономарева: «Пономарев — энергичный и волевой питомец Суслова, унаследовавший его идеологическую жесткость, был маленького роста, невидный, отличался сообразительностью. но невероятным формализмом. Усики щеточкой и круглые живые глазки делали его похожим на внезапно чем-то заинтересовавшегося терьера; своим упрямством он тоже напоминал данное животное… Ему была присуща такая странная черта. Он был образован, начитан, живо интересовался мировой политикой — и тем не менее писал суконным языком. Хуже всего то, что, к ужасу подчиненных, он обожал писать все сам и делал это с быстротой и легкостью, какой могли позавидовать многие из советского руководства… Человек педантичный и отлично понимающий значение профессионального опыта, он прилагал массу усилий, чтобы привлечь способных помощников, и не оставлял попыток переманить к себе часть мидовского персонала. Хотя я отклонил предложение перейти в его отдел, наши отношения не испортились; я постоянно оказывал ему одну незначительную услугу, а именно: посылал из Нью-Йорка таблетки витамина Е. По-видимому, Пономарев, слишком следивший за своим здоровьем, считал снадобье с американской маркой более эффективным, чем его аналоги, которые можно было получить через специальное («кремлевское») управление Минздрава». Как известно, Пономарев дожил до девяноста лет и умер в 1995 году. Мне рассказывал Жилин, что когда «демократы» завладели зданием ЦК КПСС на Старой площади в 1991 году, то Пономарева они не посмели прогнать, и он продолжал писать, правда, неизвестно что, может быть, мемуары, в одном из кабинетов. Как-то в личной беседе мой отец говорил мне, что Пономарев был евреем.
