Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

"Маленький Эрнесто только-только начал ходить. Мы любили пить мате, вот и посылали его на кухню, примерно метрах в двадцати от дома, чтобы он принес полные стаканы. Между домом и кухней была прорыта небольшая канавка, в которой проходила водосточная труба. Почти всегда маленький мальчик спотыкался там, падал и разливал мате. И каждый раз он раздраженно поднимался, возвращался за новым стаканом, и, споткнувшись о трубу, опять падал. Он снова и снова ходил за мате, “Пока не научился перепрыгивать через канаву”.

Эта сцена, в которой мальчик скачет через канаву, была подобна кольцу кинопленки, которое может год за годом крутиться, повторяясь, и показывать Эрнесто его решимость, упорство, являющиеся одними из основополагающих черт его характера, его устойчивую веру к важность преодоления препятствий. Можно ли считать, что образ маленького мальчику неполных двух лет от роду предвещал ход будущих событий, или следует считать, что то и другое не связано между собой?

Будучи младенцем, Эрнесто серьезно заболел бронхопневмонией и чудом избежал смерти. Чтобы помочь молодой матери ухаживать за первенцем, из Буэнос-Айреса приехали его тетки Беатрис и Эрсилия. Возникшая тогда глубокая родственная привязанность между Эрнесто и ими сохранилась навсегда.

В мае 1931 года произошла новая неприятность. Маленький Эрнесто вместе с матерью купался в реке и по возвращении домой начал кашлять. Кашель долго не проходил, и доктор диагностировал бронхит. Болезнь не поддавалась лечению, и другой врач решил, что у мальчика хронический астматический бронхит. Наконец, следующий врач определил у него астму, возникшую как осложнение после пневмонии, которую Эрнесто перенес в раннем детстве. Все доктора, к которым обращались родители, в один голос заявляли, что никогда еще не видели ребенка с таким тяжелым случаем астмы. Через много лет сестра Че, Мария, говорила: “Его астма была настолько серьезна, что наши родители пришли в отчаяние. Они думали, что он умрет”. Они проводили дни и ночи у кровати сына, а тот широко раскрывал рот, отчаянно размахивая руками, и задыхался, пытаясь набрать в грудь хоть немного воздуха. Звук его дыхания, как позднее вспоминал дон Эрнесто, был похож на мяуканье кошки. Одно из первых слов, которые мальчик научился говорить, был “укол” именно его он произносил, когда чувствовал приближение очередного приступа.

Когда семейство в 1932 году вернулось в Буэнос-Айрес, причиной этого послужили не только очередные попытки дона Эрнесто проявить деловую активность, но и астма маленького Эрнесто. В Буэнос-Айресе родился третий ребенок, Роберто.

Но, по словам матери, “Эрнесто не мог перенести климата столицы. Его отец постоянно спал, сидя около кровати нашего первенца, чтобы с началом очередного приступа взять Эрнесто на руки и попытаться немного облегчить его страдания”. Отец добавлял: “Я клал его себе на грудь, чтобы ему было легче дышать, так что спать мне удавалось очень мало, если удавалось вообще”.

В 1933 году семейство Гепара, продолжая попытки избавить Эрнесто от астмы, в очередной раз сменило место жительства. На сей раз они переехали и провинцию Кордова. Но болезнь не отступала, После очередного консилиума было решено испробовать сухой горный климат, и в июне семья перебралась в Альта-Грасию, маленький городок в той же Кордоне, Там состояние Эрнесто. казалось, улучшилось, но от астмы избавиться не удалось; заболевание осталось на всю жизнь. Ему исполнилось пять лет, когда он попал и Альта-Грасию, где прожил до пятнадцати. Там Эрнесто обзавелся друзьями, с которыми был неразлучен на протяжении юности. Самым близким из них был Карлос Феррер по прозвищу Цыганенок, сын доктора, лечившего Эрнесто от астмы.

Так как болезнь не позволяла мальчику регулярно посещать школу, Селия сама учила его читать. Чтобы было легче скоротать бесконечные часы, которые Эрнесто должен был проводить в постели, отец учил его играть в шахматы. Если мальчику поддавались и намеренно проигрывали, Эрнесто выходил из себя. “Я так не играю”, - кричал он.

Еще одна сестра Эрнесто. Ана Мария, родилась в 1934-м.

К девяти годам астма у Эрнесто настолько осложнилась, что гора определяли се как непреодолимый кашель. “Когда он вставал, что приближается приступ, то ложился в кровать и лежал неподвижно, борясь с удушьем, от которого астматики страдают во время кашля, — вспоминал его отец. — По совету докторов, у меня пол рукой всегда был большой баллон с кислородом, так что в самые тяжелые моменты я мог дать мальчику подышать газом. Он не хотел зависеть от этой помощи и пытался терпеть сколько хватало сил, но когда он был уже не в состоянии держаться и его лицо становилось фиолетовым от удушья, он начинал корчиться и указывать на рот, чтобы дать понять, что время наступило. Кислород немедленно приносил ему облегчение”.

И какой же характер начал формироваться под влиянием заболевания? Неотвязная болезнь, чтение книг в постели — это ненормальная жизнь для девятилетнего мальчишки. Именно тогда началась его личная война против ограничений, накладываемых астмой. Он развивал в себе вкус к опасности. Он отправлялся на прогулки без разрешения и играл в утомительные подвижные игры.

Во многом мальчик походил на свою мать — в поиске опасностей и стремлении доходить и жизни до крайности. Сохранилось множество анекдотов насчет того. сколько раз она оказывалась буквально на волосок от того, чтобы утонуть. Эрнесто сам видел, как его мать уносило мощным течением во время купания в реке Паране. Селию, превосходную пловчиху, опасность просто притягивала. Ее муж, отличавшийся более спокойным характером, говорил, что Эрнесто унаследовал ее стремление противостоять опасности лицом к лицу, но между ними имелось одно важное различие: он предварительно очень тщательно оценивал опасность".

В 1936 году Селия получила запрос из Министерства просвещения: там интересовались, почему мальчик не посещает школу. Родители решили, что наступило время отправить мальчика учиться, благо к тому времени приступы астмы стали реже. Его записали в общедоступную школу, где учились в основном дети малообеспеченных родителей. Его брат вспоминал: “Друзья наших родителей были богатыми людьми, а наши собственные друзья, дети, жившие по соседству, дети крестьян и домохозяек — бедными”.

Астма не позволила Эрнесто стать нормальным учеником. “Более или менее регулярно он посещал только второй и третий классы, — рассказывала его мать. В четвертом, пятом и шестом классах он делал все, что мог; брат и сестра старательно записывали для него в школе домашние задания, чтобы он учился дома”.