Леонид Млечин - 10 вождей. От Ленина до Путина
«В ночь с 31 августа на 1 сентября с.г. самолет неустановленной принадлежности вошел в воздушное пространство СССР над полуостровом Камчатка, а затем вторично нарушил воздушное пространство над островом Сахалин… Поднятые навстречу самолету-нарушителю истребители ПВО пытались оказать помощь в выводе его на ближайший аэродром. Однако самолет-нарушитель на подаваемые сигналы и предупреждения советских истребителей не реагировал и продолжал полет в сторону Японского моря»{866}. Ничего не говорилось о сбитии самолета и числе жертв. Сообщение было в высшей степени туманным и неопределенным. Приведу фрагменты обсуждения на политбюро вопроса. «О нарушении южнокорейским самолетом воздушного пространства СССР 31 августа 1983 года». Члены политбюро, рассаживаясь в зале по своим местам, знали уже, как все было. Самолет «Боинг-747» был сбит двумя ракетами летчика Осиповича. Тот оказался не в состоянии отличить пассажирский самолет от военного разведчика{867}.
Председательствующий Черненко во вступительном слове заявил: «Вчера меры, связанные с инцидентом с южнокорейским самолетом, в оперативном порядке уже обсуждались членами Политбюро… Более подробный материал вы получили, и Юрий Владимирович высказал пожелание посоветоваться по этому сложному вопросу на заседании политбюро… Надо обсудить нашу позицию в той дикой вакханалии, которую затеяла американская пропаганда».
Все до одного члены высшего партийного ареопага (таково было неписаное правило: по острым вопросам следовало демонстрировать «единодушие») высказались. О чем говорили единомышленники Андропова?
Ознакомление с выступлениями членов политбюро позволяет оценить не только этих людей, но и их почти единодушное пренебрежение судьбами 269 погибших. Ведь теперь было абсолютно ясно: сбит гражданский самолет, в котором находились женщины, дети, старики, словом, мирные люди. Если бы прозвучал ясный мотив сожаления о случившемся, одновременно со строгой и честной констатацией трагедии, мировая реакция была бы другой. Но… этого тогда просто не могло быть. И не было.
«Громыко: По поводу инцидента с южнокорейским самолетом немедленно выступил Рейган. Его речь носила, как и раньше, грубый антисоветский характер и содержала призыв «сплотить все международное сообщество» против Советского Союза… Пока Совет Безопасности не созван, но, конечно, он соберется и там будут обсуждаться самые враждебные нам резолюции. Ясно, что нам придется воспользоваться здесь правом вето… Нам надо определиться и прежде всего твердо сказать, что мы действовали законно, сказать о том, что выстрелы были произведены…»
«Устинов: Могу заверить политбюро, что наши летчики действовали в полном соответствии с требованиями военного долга и все, что изложено в представленной записке, истинная правда. Наши действия были абсолютно правильными, поскольку южнокорейский самолет американского производства углубился на нашу территорию до 500 километров. Отличить этот самолет по контурам от разведывательного чрезвычайно трудно. У советских военных летчиков есть запрет стрелять по пассажирским самолетам. Но в данной ситуации их действия были вполне оправданны…»
Ни слова сожаления. Ни слова горечи в связи с погибшими людьми… Никаких «трассирующих снарядов», которыми якобы, по словам Устинова, предупреждался «Боинг», на истребителях не было…
«Устинов: Вопрос состоит в том, как лучше сообщить о наших выстрелах».
Другими словами: как оправдаться и переложить вину целиком на другую сторону.
«Громыко: Отрицать то, что наш самолет стрелял, нельзя.
Чебриков:…американцы признают, что самолет был обстрелян на нашей, советской территории, а затем упал в океан в наших водах. Фактически это произошло в нейтральных водах. У нас сейчас там действуют корабли и один самолет… Нами подобран ряд вещей. Глубина моря там около 80-100 метров.
Громыко: Значит, «черный ящик» из самолета они поднять могут, и мы тоже.
Тихонов: Ясно, что рано или поздно они полезут за останками самолета.
Долгих: А если полезут, то получат данные о том, что самолет сбит.
Горбачев: Зафиксировали ли они боевой выстрел?
Чебриков: Нет, не зафиксировали. Но я еще раз хочу подчеркнуть, что наши действия были совершенно законными…
Тихонов: Если мы поступили правильно, законно, то надо прямо сказать о том, что мы сбили этот самолет.
Громыко: Мы должны сказать, что выстрелы были произведены. Это надо сказать прямо, чтобы не позволить противнику бросать нам обвинения в обмане.
Гришин: Прежде всего я хочу подчеркнуть, что нам надо прямо заявить, что самолет сбит… одновременно необходимо жестко выступать против всякого рода антисоветских провокаций.
Горбачев: Прежде всего хочу сказать о том, что я уверен, что наши действия были правомерными… Нам надо четко показать в наших заявлениях, что это было грубое нарушение международных конвенций. Отмалчиваться сейчас нельзя, надо занимать наступательную позицию. Подтверждая существующую уже версию, надо ее развить…»
Печально, но и Горбачев говорит о «версии», хотя уже все доподлинно известно. Он тоже, как и все, озабочен лишь одним: как выпутаться из этой неприглядной истории, как переложить ответственность на другую сторону. И ни слова сожаления о сотнях погибших…
«Романов: Я поддерживаю все, что было здесь сказано…
Огарков: Вполне возможно, что это преднамеренная провокация… Министерство обороны располагает сейчас всеми записями переговоров, которые шли в воздухе в тот день. Они свидетельствуют, что мы можем вполне придерживаться версии, сообщенной в нашей печати».
Умный маршал, но говорит тоже о «версии». Он знал действительную картину происшедшего лучше, чем кто-либо в этом зале.
«Зимянин:…прежде всего надо дать отпор бесшабашному заявлению Рейгана. Оно носило грубый, разнузданный характер».
Погибли люди, о которых на политбюро пока никто не вспомнил. Отрабатывается удобная, «наступательная» «версия» и как дать «отпор» заклятому врагу.
«Долгих: Я поддерживаю мнение о том, что нам нужна наступательная линия в решении этого вопроса.
Корниенко: У нас вполне достаточно материалов, чтобы высказать мнение о том, что это сознательная провокация со стороны ЦРУ… Но нам нельзя уходить от того, что выстрелы были произведены. Ведь империалистическая пропаганда сейчас может пойти даже на то, чтобы передать по радио записи переговоров наших летчиков».
