Курт Айхенвальд - Информатор

Тем временем в спальне Марк и Джинджер уже полчаса обсуждали предстоящий визит агента. Марк отчасти объяснил жене создавшуюся в АДМ обстановку, и она еще больше утвердилась во мнении, что следует рассказать агентам все начистоту.

– Просто расскажи им все, – убеждала его Джинджер. – А потом мы уедем. Ничего хорошего тебя в этой компании не ждет. Сейчас как раз подходящий момент, чтобы куда-нибудь переехать.

Марк, сидевший на кровати, поднял голову:

– Возможно, я кое-что и расскажу, но не все. Пока что предпочитаю держать сторону АДМ.

Лицо Джинджер выражало решительность.

– Марк, – заявила она, – если ты не расскажешь, это сделаю я.

Наступило молчание. Марк смотрел на жену и чувствовал, что он не готов к откровенному разговору. Чтобы решиться, ему требовалось время.

– Не могу, – произнес он мягко. – Пока не могу.

По окнам спальни скользнул свет автомобильных фар.

Марк и Джинджер спустились на первый этаж.

Шепард тихо постучал, и Марк открыл дверь. Шепард был одет в брюки защитного цвета и ветровку поверх спортивной рубашки. В руке у него был кейс с записывающим устройством.

– Добрый вечер, мистер Шепард, – сказал Марк.

– Зовите меня Брайан, – отозвался агент.

Марк пригласил его зайти и представил жене. Тот пожал ей руку, извинился за поздний визит и пообещал, что управится за несколько минут.

Шепард видел, что супруги нервничают. Марк нервничал. Нервничал еще больше, чем в прошлый вечер. Может, они успокоятся, когда он установит «жучок» и уедет.

– Где телефон, на который поступают звонки? – спросил Шепард. Он имел в виду служебную линию АДМ, о которой говорил Марк.

– Наверху, – ответил тот.

Он проводил Шепарда в большую комнату по соседству со спальней и показал небольшой набор устройств с телефоном и факсом. Шепард вынул записывающее устройство и подключил его к телефону.

Джинджер стояла у подножия лестницы, напрягая слух. Она хотела удостовериться в том, что Марк раскроет агенту правду.

Но не прошло и пяти минут, как Шепард попрощался с хозяевами, извиняясь за вторжение. Марк открыл дверь, Шепард вышел на террасу.

Джинджер посмотрела на мужа.

– Ты скажешь ему? – спросила она мягко. – Или мне сказать?

Марк ничего не ответил и попытался закрыть дверь. Шепард был уже около своей машины.

Джинджер решительно отодвинула мужа в сторону и распахнула дверь.

– Брайан! – окликнул агента Марк.

– Да? – поднял голову Шепард.

Марк сделал несколько шагов в его сторону:

– У вас найдется минутка?

Они сидели в темноте.

Уайтекеру не хотелось говорить в доме. Недавно дорожные рабочие раскопали целую сеть телефонных кабелей, подходивших к дому, – очевидно, все это осталось еще со времен Дуэйна Андреаса. Марк и Джинджер опасались, что компания каким-то образом может их подслушать. Машина Шепарда была едва ли не единственным местом для конфиденциального разговора.

Шепард сидел на водительском месте, Уайтекер рядом с ним. Двигатель молчал; их овевала свежая вечерняя прохлада.

– Я знаю кое-что о том, что происходит у нас в АДМ, – сказал Уайтекер. – Но если я расскажу вам об этом, против меня не выдвинут обвинение?

Такое начало удивило Шепарда. Уайтекер говорил как участник преступления, а не как свидетель или жертва.

– Я не могу гарантировать вам неприкосновенность, – ответил агент. – Если вы сообщите мне об участии в преступной деятельности, я должен буду доложить окружному прокурору.

Уайтекер молчал, уставившись в пространство перед собой.

– Все, что я рассказал вам вчера о Фудзиваре, правда, кроме одной вещи, – произнес он. – Кроме того, что он никогда не звонил мне по служебной линии.

Шепард удивленно посмотрел на Уайтекера:

– Почему же вы сказали мне неправду?

– Дело в том, что еще до разговора с вами я встречался с Миком Андреасом и Марком Шевироном, и они велели мне сказать, что звонок поступил на служебный аппарат, а не на домашний.

– Почему? В чем разница?

Уайтекер вновь замолк. Отступать было поздно. И он принял решение.

– Понимаете… я собираюсь сообщить вам нечто очень важное. Попытка вымогательства просто чепуха по сравнению с этим.

Шепард молча ждал продолжения.

– Речь идет о фиксировании цен на лизин,[33] – сказал Уайтекер. – Я несколько раз встречался с нашими японскими и корейскими конкурентами с единственной целью – договориться о ценах. Компания давала мне указания сделать это. – Помолчав, он добавил: – Никто не имеет представления о том, какой политики придерживается АДМ в делах. Их девиз: «Конкуренты – наши друзья, а клиенты – враги».

Шепард записал эту фразу, напрягая зрение в темноте. Его мысли лихорадочно заметались. Ему еще не приходилось участвовать в расследовании ценового сговора. Он даже не был уверен, занимается ли ФБР такими делами.

– Они хотели, чтобы я сказал, будто Фудзивара звонил по служебному телефону, потому что переговоры о фиксировании цен я веду по домашнему.

Уайтекер знал, что ФБР собирается проверить, кто из сотрудников АДМ чаще других звонит в Японию, – это мог быть «крот».

– Вот я и испугался, – объяснил он. – Ведь никто не разговаривает с японцами чаще, чем я. А я договариваюсь с ними о ценах.

Если Шепард раскопает ценовой сговор, добавил Уайтекер, именно он, Марк, станет козлом отпущения, а что он действовал по приказу начальства, никто не примет во внимание.

Шепард обдумывал сказанное Уайтекером.

– А кто именно приказал вам принять участие в переговорах? – спросил он.

– Я занимаюсь этим под руководством Мика Андреаса и Дуэйна Андреаса, – ясным голосом ответил Уайтекер.{62}

Джинджер, одетая в ночную рубашку и халат, смотрела на спящего семилетнего сына Алекса. Она поплотнее укрыла его одеялом и подошла к окну. Отсюда была видна машина Шепарда.

Они все еще разговаривали. Первые же слова Марка, услышанные ею из дверей, убедили ее, что Марк наконец решился выложить правду. Одно зрелище того, как муж разговаривает в автомобиле с агентом, прогнало страхи недавних дней.

Она вышла в коридор. Наверное, скоро их сыну больше не придется засыпать в этой спальне. После сегодняшнего разговора они вряд ли долго пробудут в Моуикве. Марку наверняка придется искать другую работу, и семья переедет на новое место.

Разговор длился несколько часов. Шепард записывал кое-что из рассказанного Марком, но гораздо меньше, чем накануне. Неожиданное признание Уайтекера застало его врасплох.