В подполье Бухенвальда - Валентин Васильевич Логунов
— Это место, где мы с вами находимся, очень историческое место, — и Генрих многозначительно поднимает указательный палец. — Здесь когда-то сражались против феодалов наши предки под знаменем Башмака. Очень плохо, что вы не слышали, как люди сражались под знаменем Башмака. Все-таки вы недостаточно стремитесь познать историю, а это не только интересно, это нужно. Где-то здесь в свое время зарождались народные легенды, именно здесь была создана Веймарская республика и именно здесь после первой мировой войны была основана и расцвела центральная академия архитектуры и изобразительных искусств «Баугауз Дессау».
— Ты напрасно иронически улыбаешься, Миша, — вдруг сам себя перебивает Генрих, заметив усмешку Громаковского. — Я сам знаю, что наша современность не может оправдываться прошлым. Я хочу рассказать, как это началось. Еще во время Веймарской республики, после проигранной первой мировой войны, когда в стране началось глубокое брожение, немецкие реакционеры и империалисты создали свою тайную организацию, назвав ее «Консул». Часть леса на горе Эттерсберг, где находится наш лагерь, принадлежала одному из членов этой преступной организации, и буквально в двух километрах отсюда находится знаменитый «соколиный двор». В этом месте под видом охотничьего домика было создано первое логово фашизма. Представители организации «Консул», в основном очень богатые и влиятельные люди, располагали всеми возможностями и средствами и в то время очень подражали американской организации Ку-клукс-клан. Те же маски, эмблемы, клятвы и прочая детективная мишура. И вот эти молодчики путем кровавого террора, убийств и пыток стали устранять неугодных им политических и общественных деятелей. Представьте себе, как среди ночи в квартиру врываются вооруженные люди в масках, хватают свою жертву, бросают в машину и увозят в лес. Среди глухого леса, в этом охотничьем домике, при свете факелов разыгрывалась комедия суда, потом приговор и смерть в страшных мучениях. Тысячи лучших сынов германского народа уничтожила эта тайная организация «Консул». Они уничтожили первого премьера Германии после первой мировой войны Эрцбергера, и ими же был уничтожен рейхсканцлер Ратенау, провозгласивший в свое время новую эру мирного хозяйственного развития Германского государства. Это он в 1922 году заключил с вами договор, по которому обе страны отказались от своих взаимных претензий. Ну, а в 1937 году, в период самого разгула гитлеровской банды, здесь начали строить этот лагерь.
Вам, товарищи, еще повезло, что вы не застали первого коменданта лагеря Карла Коха, при котором все внутреннее самоуправление лагеря находилось в руках «зеленых» — уголовников. Впрочем, судьба Карла Коха очень характерна, чтобы понять, как делают карьеру люди его типа. После первой мировой войны, в которой он потерял отца — мясника, Карл открывает в городе Дармштадте парикмахерскую. Его парикмахерская вскоре становится своего рода клубом для сынков лавочников и мелких предпринимателей. В общем, для тех кругов, в которых зарождалось движение коричневорубашечников — фашистов.
Предприимчивый Карл уже тогда почувствовал, к чему скатывается внутренняя политика Германии, и в 1929 году он опубликовывает так называемые «Боксгеймерские документы» — программу истребления всех противников нацистов. Уже тогда в основу своего плана он брал создание большой сети концентрационных лагерей с их системой морального и физического уничтожения людей. Эту систему должны были приводить в действие сами заключенные. Для этого требовалось для части из них создавать более благоприятные бытовые условия и дать в их руки некоторую власть. По замыслу Коха, этой привилегированной частью должны были стать уголовные преступники, которые по своей идеологии более близки нацистам, потому что, как и они, стоят «по ту сторону добра и зла» и не отягощены «химерой, именуемой совестью».
Придя к власти, Гитлер по заслугам оценил «незаурядные» способности Коха, и ему было поручено создание одного из первых лагерей уничтожения — концлагеря Эстервеген, вблизи голландской границы. А в 1937 году, уже в высоком звании штандартенфюрера, Кох приезжает строить Бухенвальд.
Вместе с ним приезжает его жена Ильза, очень красивая женщина, которую он подобрал где-то на шантанных подмостках. И если Карл Кох был зверь, то его достойной жене вообще невозможно подобрать подходящего названия.
Роскошная вилла, специально для нее построенный манеж (она увлекалась верховой ездой), многочисленные поклонники не удовлетворяют до предела развращенную натуру этой красавицы. Изощренная чувственность приводит ее к прямому садизму. Она добивается, чтобы перед ней все трепетали, ей хочется все больше крови, криков и стонов, человеческих мучений. Лично присутствуя и принимая участие в пытках заключенных, она обратила внимание на оригинальность татуировок на обнаженных телах некоторых арестантов, и это обстоятельство оказалось роковым для сотен людей, допустивших глупость иметь на своем теле наколки. Один из ее поклонников, штурмфюрер СС доктор Эйзлер, с полуслова понимает намек Ильзы и как врач производит медицинские осмотры, записывает номера людей с красивыми татуировками, и люди исчезают. С еще теплых трупов, а зачастую и просто с живых людей снимается кожа и уже в виде выделанных лоскутов передается для «альбома Ильзы».
— Но ведь это же чудовищно. Невероятно, — не выдерживает кто-то из слушателей.
— Совершенно верно. Чудовищно. Невероятно. С точки зрения нормальных людей. Но ведь они не люди, — тихо говорит Генрих. — Они выродки, отходы человеческого общества, захватившие в свои руки неограниченную власть. В пьянстве, разврате и кровавых оргиях они потеряли человеческий образ. Но это еще не все. Фрау Кох не ограничивается альбомом из рисунков на человеческой коже. По ее приказу специальные мастера начали изготовлять из человеческой кожи мелкие изделия. Делаются абажуры, обтягиваются портсигары, переплеты для книг и даже изготовляются дамские перчатки.
— Да неужели не нашлось!.. — почти кричит Михаил Громаковский и неожиданно замолкает, захлебнувшись переполнившим его возмущением.
— Находились, — возражает ему Генрих. — Нашлись двое немецких коммунистов из нашего ревира. Это Карл Пайкс и Вальтер Кремер. Сильные были люди.
— Были?
— Вот именно. Были. Они попытались воспротивиться этому дикому уничтожению живых людей. Оба были слишком известными людьми, и поэтому Ильза не могла просто уничтожить их. Она вызвала их к себе и даже обещала свободу при условии, если они будут молчать.
— Ну, а они?
— Они оба плюнули ей в лицо. Вскоре другой из ее поклонников, обер-егерь Бланк, убил их выстрелами в спину.
— Хватит, Генрих, — перебивает его подполковник Смирнов, — для первого раза, пожалуй, хватит.
— Правильно, Иван Иванович. Для первого раза хватит. Мне тяжело это вспоминать. Оба они были моими друзьями, — и Генрих быстро выходит из комнаты.
Как все кончается в жизни, кончился и мой отдых
