Леонид Млечин - 10 вождей. От Ленина до Путина
Было такое событие и в короткий для истории отрезок в 15 месяцев, когда штурвал гигантского государственного судна оказался в руках Андропова. О нем мы и скажем дальше в этом разделе.
Если во внутриполитической сфере в качестве стратегического средства преодоления кризиса Системы Андропов избрал «наведение порядка», дисциплины (во всех ее ипостасях), то во внешнеполитической области такого «универсального» метода найти не удавалось. На «первом» человеке страны, как свинцовые гроздья, висело множество внешнеполитических проблем. Каждый день, когда Андропов мог появляться в Кремле, на его столе лежали шифротелеграммы и доклады о тупиковой ситуации в Афганистане, сохраняющейся напряженности в Польше, глубокой неопределенности грядущих отношений с Китаем, Японией, об опасно тлеющем конфликте на Ближнем Востоке, в Эфиопии, на Юге Африки… Не «складывались» дела с Западной Европой. Но, конечно, как всегда, приоритетными были отношения с Соединенными Штатами. Здесь шло изнурительное перетягивание ракетно-ядерного «каната». Еще к концу правления Брежнева СССР достиг, ценою колоссального напряжения и эрозии экономики, ядерного паритета с США. Эта гонка, в которую безоглядно включились советские лидеры, подорвала «жилы» коммунистической Системе. Больной руководитель больной великой страны между тем не только принимал все новые вызовы США и НАТО, но и сам провоцировал их на опасные действия.
Генсеки КПСС в СССР имели значительно большую власть, чем президент США и его коллеги на Западе. Американский президент, например, ограничен сроками пребывания в Белом доме волею конституции, конгресса, прессом общественного мнения; генсеки же в СССР – фактически «абсолютные» вожди – могли находиться у власти неограниченное время, обычно до самой своей кончины. К тому же однопартийный Верховный Совет послушно штамповал, «утверждая», любые решения, которые были приняты в политбюро. Я сам много лет был депутатом Верховного Совета России и помню, что некоторые сессии (а они созывались обычно два-три раза в год) проходили за несколько часов! Послушно и «единодушно» сотни людей поднимали руки, порой даже не уяснив, за что они голосуют…
В силу сложившейся российской и советской традиции первое лицо (со своим аппаратом) всегда играло в СССР особую роль. В записной книжке Андропова короткие пометы, отражающие колоссальную власть человека, облеченного невообразимо огромными полномочиями: «Позвонить Ярузельскому («Солидарность», Валенса)»; «Першинги» – СС-20 – хватит торговаться»; «Провести совещание по Афганистану»; «Поставки Сирии»; «Громыко – предложения по Китаю»; «ответ Рейгану»; «Женева – без просвета»; «Пригласить на отдых Я. Кадара, руководителей других соц. стран» и т. д.
Эти проблемы Андропов решал, будучи смертельно больным. Надо отдать ему должное: генсек с искусственной почкой обладал ясным умом и сильной государственной волей. Он знал, чего хотел, но не всегда представлял, как эффективнее добиться желанной цели.
Андропов уделял немалое внимание работе постоянных комиссий, создаваемых при политбюро. Достаточно часто заседали такие комиссии по Китаю, Польше, Афганистану. До избрания генсеком Андропов лично руководил работой двух первых комиссий. В августе 1983 года, когда Юрий Владимирович еще сам вел заседания политбюро, по его предложению была создана еще одна комиссия – по Ближнему Востоку. Андропов сразу же посоветовал Устинову, Громыко, другим членам этой комиссии: продолжая оказывать эффективную военную помощь Сирии, другим дружественным арабским режимам, «не допустить нашего непосредственного ввязывания» в застарелый конфликт в этом регионе{860}.
Проявляя здесь известную осторожность, Андропов тем не менее стоял жестко на конфронтационных позициях против США и Израиля, еще не допуская даже мысли, что наилучшей позицией было бы налаживание нормальных отношений как с арабскими странами, так и с еврейским государством. До этого, к сожалению, дело при Андропове не дошло, и многомиллиардная советская помощь, в основном безвозмездная, продолжала поступать в Сирию, Ирак, Ливию, Южный Йемен, Организацию освобождения Палестины, на Кубу, в Северную Корею. Тысячи новейших танков, бронетранспортеров, сотни боевых самолетов, зенитных ракет, артиллерийских систем, другой современной техники, поставленной из СССР, делали эти страны одними из самых милитаризованных в мире. Никогда ни одно государство в прошлом не имело такого количества советников, говорящих на русском языке, как, например, Сирия… Мне не раз довелось побывать в этой дружественной СССР стране. В почти двух десятках гарнизонов – большое количество советских советников и специалистов. Огромная для небольшой по размерам страны армия. Это главная сила противостояния Израилю в арабском мире. Все живут в состоянии полувойны, полумира. Советский Союз никому здесь не нужен со своей идеологией, но его танки, самолеты, специалисты – в большой цене…
Еще большая концентрация вооруженных сил была у крошечного Израиля, который, чтобы выжить, не мог позволить себе ни одного военного поражения… Достаточно посмотреть только на неприступные Голанские высоты. Возможно, я оказался одним из немногих, кто несколько раз видел их в начале восьмидесятых с сирийской стороны, а затем, уже в 1992 году, поехав на исторический конгресс в Бер-Шева, – и с израильской. Печальный символ непримиримого военного противостояния.
Живя на одной планете тысячи лет, земляне и здесь, и во множестве других мест не могут договориться и прийти к взаимному согласию. Для большевистского мировоззрения это неиссякаемый источник веры в универсальность Силы как инструмента решения тупиковых проблем.
Андропов, не ослабляя мощной советской военной хватки в этом регионе, тем не менее всячески старался избежать нового военного спазма войны.
Личное большое внимание Андропов уделял отношениям СССР с Китаем. После трагических событий на затерянном острове Даманский Советский Союз резко увеличил количество своих войск в Забайкалье и в Сибири, разместил несколько соединений, при согласии Улан-Батора, в Монголии. Две величайшие азиатские державы, имеющие самую длинную совместную границу в мире, обладающие ядерным оружием, настороженно и подозрительно вглядывались друг в друга. Москва не в состоянии была отделаться от комплекса: Соединенные Штаты могли больше всего выиграть от противоборства в Азии двух гигантов.
Андропов сам лично несколько раз инструктировал высокопоставленных лиц, участвующих в вялотекущих советско-китайских переговорах, проходящих то в Москве, то в Пекине. Генеральный секретарь понимал, что страна не в состоянии вынести бремя фантастической по объему ракетно-ядерной, а затем и космической гонки с США, бесконечной войны в Афганистане, брожения в социалистических странах Восточной Европы, где располагались основные сухопутные военные силы СССР, плюс к этому – военное противостояние с миллиардным Китаем… Андропов на заседании комиссии политбюро по Китаю предлагал изыскивать возможности и пути нормализации отношений с великим соседом. Но усилия советской стороны почти не давали положительных результатов, слишком глубокими оказались противоречия. Все предложения Москвы, тщательно продуманные на Старой площади в ЦК (заключение соглашения о ненападении, укреплении военного доверия путем ряда мер), наталкивались на неизменные китайские «три препятствия». Пекин невозмутимо выдвигал три «предварительных условия». Но как СССР мог уйти из Афганистана, как мог «заставить» Вьетнам освободить Кампучию, как могла Москва вывести свои войска из Монголии? В Кремле были к этому не готовы.
