Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие - Лев Самуилович Клейн
Многие гомосексуалы отыскивают профессиональные ниши, где бы они могли находить возможности удовлетворять свои склонности, не вызывая подозрений. У Харитонова пародийно до гротеска расписаны действия врача на призывном пункте (в рассказе «Жизнеспособный младенец», ХГ 1: 63), который имеет дело со здоровыми призывниками:
«На десяток всегда находится один образцовый. Волосики на груди почти пух, обещают стать хорошей шерсткой. Пух вспугнул мух. Надо брать их в момент когда не дошли. Двух-трех из десятка сбросить, остальные тоже не в брак. Каждый год поставляет родина, республики в том числе. А голые все годятся, плохие лица не в счет, только идет рельеф. Копчики, парные выпуклости. Они расстегиваются и друг на друга, у кого больше. Но никто ни к кому ничего, хотя играют, трогают друг другу. N., подойдите сюда, повернитесь. Поворачивается, думает надо. Нагнитесь. Нагибается. Надо так надо, верит официальным лицам. Заверните preputium. Что? Ну вот это. И сам ему. Конечно, спокойно, а то коллеги заподозрят. Впрочем, коллеги такие же, сговорились, или вообще их нет, доверили одному. Мыщелок защемите. Как в работе? — Не жалуюсь. И покраснел, будущий курсант. Присядьте же на корточки. Грудь хорошо сформирована. Umbo (пупок) хорошо закручен. Corpus spongiosum (губчатое тело) весомый, уздечка ходит легко. — Видите ли, мы выводим породу, нужны особо стойкие особи, доноры. Мне поручен отбор. Вы не будете знать кому от вас впрыснут. Она тоже. Мы тоже. Так что за отпрысков не в ответе. Возможно ваш настой возьмем совокупно с другими для крепости кровосмешения. Извлекайте, нагнетанием. К сожалению, только вручную, еще не механизировались. Давайте, я вам, должен собственноручно поднять амплитуду. О, да у вас редкий случай увеличения клетчатки. Обычно лишь вдвое. Нам также важен белок на вкус, степень нагрева. Лаборантка! Лаборантка сегодня не вышла. Не всё, знаете, с кадрами. Придется опять на собственный вкус».
Еще более жестко и критично (самокритично) анализируются способы вовлечения молодежи в гомосексуальную практику. Известно, что неискушенные, несведущие юноши представляют собой лакомый кусочек для опытных гомосексуалов — из-за своего мужественного облика, чистоты, свежести, безраздельности. Но никто еще (даже Андре Жид) не входил так глубоко в соотношения успешного приобщения юношей к однополой любви с совестью, религией, истинной любовью, наконец. У Харитонова разрывающие его сердце противоречия где-то сформулированы и высказаны прямо, где-то напрашиваются.
Под заголовком «Как надо жить» Харитонов с нескрываемым цинизмом делится опытом:
«Надо просто и смело раз и всё. Молодежь сами ничего не знают что они хотят. Они еще сами не знают кто они такие. А они все такие. Только надо уметь повести дело. Они все хотят ласки и плеча. И с удовольствием пойдут на всё. Надо только уметь приохотить. Они сами не отвяжутся. Тут надо только не думать что он не такой и ничего быть не может. Все такие и всё может быть. Да, так что? деревенский Андрей. Удивительно. Удивительно, что ему не удивительно. Он даже проглотил… Я сказал я возьму у тебя ты у меня, и он взял. Так, отплатить что ли за ночлег. Что, мол, так положено. Раз я у него проглотил, он должен тоже» (ХГ 1: 187).
И еще: «Заповеди, как вести себя с молодежью»:
«Пускай после первого раза три дня будет вас избегать. Потом, когда напьется, снова бросится к вам (только сам) и скажет я по тебе соскучился; потом опять пускай пропадет, а в третий раз придет и скажет наконец я тебя люблю жить без тебя не могу. И теперь он ваш; ждите третьего раза» (ХГ 1: 222).
Примеры рассыпаны по рассказам Харитонова.
Но это бравада. «Все такие»… Нет, не все такие. И не всегда получается. Иначе почему Харитонов всё время жалуется на одиночество? «Семейство однополых невозможно, — с горечью констатировал Евгений Харитонов. — Это дело блядское… Почему плохо одному. Нет никого рядом и не о ком позаботиться. Холодно жить на одного себя… я живу один зачерствел перестал понимать простые жизненные заботы людей потому что у меня их не было» (ХГ 1: 200, 203, 204). «Я додумался подсоединить звонок входной двери к кнопке возле подушки, и когда лежал в темноте, засыпая, и думал, сейчас придет кто-то ко мне, незаметно нажимал на кнопку и в тишине на всю квартиру раздавался резкий звонок. Так я играл со своим сердцем, и оно, правда, замирало» (ХГ 1: 243).
Иначе почему в рецепты закрадывается сомнение?
«Представление о счастьи. Это пойти, например, в баню и просто и легко познакомиться. Но, к сожалению, не умею, не знаю, как завести разговор. Тут надо уметь хитрить. <…> Не надо бояться, что он грубо ответит или усмехнется <…> Не стесняться, да, скользко подсесть и заговорить. Ответит грубо, и отойти, и не считать себя побитым и оскорбленным в достоинстве. <…> И не бояться обжечься. Ну и что. Отошел и пошел дальше. (Отошел и заплакал.)» (XT 1: 240–241).
Значит, знает, что можно обжечься, что грубо ответят, усмехнутся. Отойдя, плачет.
Дальше, почему Харитонов и сам не всегда следует своим рецептам?
