Ирина Озерова - Память о мечте (сборник)

Давным-давно

Давным-давно прекрасны были кони,Леса полны и ягод, и грибов,И чудо материнства на иконе,Как чудо гнезд на островах дубов.

Кто выдумал за техникой в погонеМеталл станков или бетон домов,Чтоб жизни коротать, как на перронеЖдать поездов, удобных, как гробов.

Давным-давно… Но ведь уже тогдаРождались, как уродцы, города —К дню нынешнему вел нас день вчерашний.

И в этом самом дальнем далеке,Не находя секрета в языке,Жизнь разрушалась Вавилонской башней.

Снег

Снег, словно сон – неощутимы сны,И снега мы совсем не замечаем.Пораньше электричество включаем,Двойными стеклами защищены.

И так до половодья, до весныВ своей квартире, как в тюрьме, скучаем,И телевизор запиваем чаем,Двумерности программ подчинены.

И времени меняет сереброНа медяки мне автомат в метро,Проматывая скудное наследство.

Лишь очень редкий, странный человек,Светлеет и сеется, видя снег,Как будто он сумел вернуться в детство.

Иллюзия

За окном метет метель…Это в Антарктиде, что ли?!Я качаю колыбель…Так положено по роли!

Перед Новым годом ель,Выросшую в чистом поле,Украшает канительБудто бы по доброй воле.

Мы спектакль играем всеВ доме около шоссе,В душном запахе бензина…

Может быть, и домик нашПросто-напросто муляж —Выдумка из пластилина.

Помощь

Я, звери, благодарна вам,Что вы в беде идете к нам,Забыв жестокие обиды.

Всегда отыщется чудакИ вам поможет просто так,От всей души, а не для вида.

И вот олени на шоссеПеред машиной замирают,И не на взлетной полосеРазумно лебеди взлетают…

Но щеки у меня в росе,Роса под жарки солнцем тает…Спасли немногих мы. Но всеОт нашей спеси вымирают.

Всемогущество

Кто выдумал, что всемогущи люди?Все те же люди…Выдумкой гордясь,Большой Вселенной маленькие судьиПлетут законов вычурную вязь.

В угоду самомненью и причудеОни с природой рвут за связью связь,Усердствуя то в ханжестве, то в блуде,От чистоты не отличая грязь.

О, муравьиный труд лабораторий!В водовороте – щепочки теорий,Открытия сомнительная честь!

Хоть люди судят о природе честно,Бестрепетной Вселенной неизвестно,Что у нее такие судьи есть!

Деревня

Продаются избы за бесценок,Продается речка, лес густой.И хозяйки, бросив пятистенок,Городской довольны теснотой.

И стремится, радуясь удаче,По проселку частных шин пунктирВ модные бревенчатые дачиИз просторных городских квартир.

Все закономерно и законно,Кроме странной праздности земли…Даже деревенские иконыВ моду у безбожников вошли.

За мешок картошки платят щедро,И взамен гимнастики пешкомХодят новоселы до райцентраЗа консервами и молоком.

Только не парным, а порошковым,Как позавчерашний черствый хлеб.Больше места нет в хлеву коровам —Ведь в гараж преобразился хлев.

Правда держат петуха покуда,Хоть петух не вовремя кричит, —Достоверной делает причудуИ подчеркивает колорит.

Видно, мир околдовали черти.И над одиноким колоскомБывшая деревня на мольбертеЗастывает масляным мазком.

Филателия

Филателия – странная забава.Филателистам нынче нет числа.Тщеславие не отличишь от славы,А шлюха, словно девочка, чиста.

В альбомах умещаются созвездья,А среди них вращается земля.Не ради добрых иль дурных известийПочтовые чернеют штемпеля.

В прозрачной современной упаковкеПреуспевают звери и цветы.Шедевры Лувра или Третьяковки —В бумагу превращенные холсты.

Как временем, подернутые клеем,В альбомной аккуратной теснотеСлужитель Бога рядом с ГалилеемОбосновались на одном листе.

Ты держишь мир при помощи пинцета,Ты держишь мир – и не дрожит рука,И новенькая. Пестрая планетаЛетит как мячик через все века.

И острия Истории – не остры,И острые углы закруглены.Планеты круглой глянцевитый остовРазмножен с указанием цены.

Карусель

Город – огромный асфальтовый кругПод выцветающим куполом неба…Городу хочется зрелищ и хлеба,А не одних коммунальных услуг.

О, этот ярмарочный балаганИ деревянные лошади в мыле…Мы центробежной подвержены силеТак же, как встарь самодельным богам.

Крутится круг. Неизбежен закон,Нас относящий к простору окраин…Глухо кремень ударяет о камень,И высекается микрорайон.

Пятиэтажный унылый барак —Ноев ковчег городского потопа…В нем мы живем, словно в чреве Циклопа —Темном убежище вечных бродяг.

Будьте добры, отведите метражПод потолком двухметрового блока,Пусть модерновое наше бароккоВходит неистово в новый вираж.

Где же начало? Где над Арарат?Плуг деревянный готовит оратый…Крутится круг каруселью проклятой,Мчится вперед, возвращаясь назад.

«Ах, почему бессонны города…»

Ах, почему бессонны города,Когда седьмые сны глядят деревни?!Стооких зданий серая грядаИ у подножий – чахлые деревья.

Они сюда случайно забрели,Они необычайно одинокиНа круглых голых островках земли,Затерянных в асфальтовом потоке.

Все камень, камень… Камень – я сама.Героев нет. Остались их музеи,Ми я для крупноблочного ярмаСама, согнувшись, подставляю шею…

Пустота

Только пыль на чердаке —Рухлядь стала нынче в моде,Хоть совсем не время вродеНам копаться в сундуке.

Но отныне налегкеМы от прошлого уходимВдоль по сумрачной погодеЛишь с купюрами в руке.

Покупают все подряд —Вещи бабушкины – клад,И не будешь ты в накладе.

Безымянна и чистаНынче только пустотаОстается где-то сзади.

Птицелов

Кем станешь ты, случайный птицелов?Тюремщиком в навязчивой заботе,Иль хлебосолом, давшим корм и кровНа долгий зимний перерыв в полете?

Ах, птицы, запертые на засов!О чем вы в клетке весело поете,Оплачивая песнями без словВсе хлопоты о ненадежной плоти?

Хозяин к вам уже давно привык,Вы человечий поняли язык,В глаза глядите преданно и добро…

Но грянет птичий зов когда-нибудь,И вы о клетку разобьете грудь,Как сердце разбивается о ребра.

«О чем печально утки крячут…»