Иван Бессмертный - Силуэты разведки

Так что в Иране я ликвидировал банды. А разведчиков в Германию не засылал. Я был среди тех, кого засылали…

Все это я видел…

— А как вы вообще начинали? Вы учились в каком-то закрытом специальном учебном заведении?

— Я заканчивал Харьковское пограничное училище. Но так случилось, что туда приехал их Москвы заместитель начальника отдела кадров НКВД и в числе пяти человек отобрал меня для работы в разведке. Сразу же вызвали в Москву, и я тут же получил назначение в аппарате министерства. Какое-то время должен был поработать следователем. «Вот твой кабинет, — сказали мне, — вот в шкафу — уголовные дела, арестованные — в подвале».

Тогда руководителем НКВД был назначен Берия, и многие сфабрикованные дела пересматривались, невинно осужденные люди освобождались их тюрем. А многие следователи, сфабриковавшие те уголовные дела, сами оказывались на скамье подсудимых. Я был одним из тех, кто занимался пересмотром.

Запомнился один эпизод той поры. Был такой начальник райотдела НКВД Сатыев. Он фабриковал в основном шпионские дела, посадил очень много ни в чем не повинных людей. И его за такую активную работу по борьбе с врагами народа награфили орденом Трудового Красного Знамени и назначили министром совхозов. Представляете? И вот когда мы пересмотрели все те дела, которые он сфабриковал, то с чистой совестью его арестовали и отдали под суд, который приговорил его к расстрелу.

Все как бы защищали советскую власть. Но обстановка была подходящая для реализации всех комплексов людей с садистскими наклонностями.

Все это я видел…

Игорь БУГАЕВ:

«Я дружил с агентом ЦРУ»

Судьба полковника Игоря Бугаева по-своему уникальна.

Он работал как по линии контрразведки, так и разведки. Начинал службу в Первом главном управлении КГБ СССР в Москве. В краткосрочных командировках побывал во множестве государств мира. Волей обстоятельств он 17 лет здесь, в Киеве, опекал гражданина США, очень важного для СССР, информированного сотрудника ЦРУ Джона Смита.

Игорь Иванович подчеркивает, что до сих пор очень благодарен своим товарищам и коллегам по работе, особенно из Украины за помощь и сотрудничество в процессе становления профессионалом.

О его необычной биографии, о многолетней работе с Джоном Смитом и особенно о том, что поведал советскому Комитету госбезопасности бывший сотрудник ЦРУ — все это в моей с ним беседе.

В начале прошу рассказать Игоря Ивановича о его детстве, о том, где и как он учился, как пришел в органы госбезопасности.

— Родился в семье военного в Киеве. Жизнь была кочевая. Часто приходилось переезжать из гарнизона в гарнизон. Мне было одиннадцать лет, когда началась война. Меня она настигла в Виннице. Отец сразу же ушел на фронт, а мама со мной, сестренкой и бабушкой подалась в эвакуацию. Не стану рассказывать в подробностях о наших перипетиях в эвакуации. Скажу только, что в июле 1942 года обстоятельства сложились так, что отец, чтобы облегчить положение матери вынужден был взять меня собой на фронт.

— Один из ваших бывших коллег сказал мне, что вы были сыном полка, участвовали в Сталинградской битве.

— Да, все это было. Когда закончилась Сталинградская битва, наша военная часть с боями двинулась на запад — через Ставропольский край, Ростовскую, Луганскую, Донецкую область. Прошли сквозь Корсунь-Шевченковский котел, принимали участие в операции «Багратион». Потом началось освобождение Прибалтики, Польши. Уже, когда вступили на территорию Германии, нас кинули на штурм Кенигсберга, сегодняшнего Калининграда. Там мы и встретили Победу.

Все. Война закончилась, и нашу часть перебрасывают с Германии в Белоруссию, в небольшой городок Старые дороги. Это семьдесят километров от Бобруйска. Мне предстояло учиться, догонять сверстников. И тут я начал проявлять невероятный энтузиазм: за один учебный год освоил программу двух классов.

— После войны ваша семья воссоединилась?

— Да. Все мы жили в этом небольшом белорусском городке Старые дороги. В 1948 году я закончил девять классов. Отца демобилизуют. А у него образование — церковно-приходская школа плюс Полтавские одногодичные военно-политические курсы. Но тут его вызывают в Черниговский обком партии и говорят: «Ты хоть и пенсионер, но военный, поедешь замполитом машинно-тракторной станции в Монастырище Черниговской области». Семья переехала на новое место работы отца. Там, в Монастырище, я и закончил среднюю школу.

— И сразу же решили получить профессию, связанную с госбезопасностью?

— Нет, тогда я был от этого очень далек. Помню: очень хотелось мне тогда посмотреть мир. Куда податься? Может быть, в «мореходку»? А в «мореходке» надо было учить математику, астрономию. Это меня пугало. Точные науки давались мне с большим трудом. Привлекала литература, история, философия, международные отношения. Друг отца, который работает в военкомате, предложил мне: «Игорь, выбирай любое военное училище на территории Советского Союза — и ты получишь туда направление». Но военное училище… это же надо будет носить военную форму, погоны. Это меня не прельщало.

Решил рискнуть, и подался в Киевский государственный университет, на факультет международных отношений. Сдал экзамен. Тогда на этот факультет принимали только мальчиков. Поступил. На весь факультет тогда было всего 150 студентов. Из них 70 — советские, остальные — иностранцы. Факультет готовил кадры для Министерства иностранных дел Украины. На нашем курсе было 20 человек. Я учился в одной группе с Геннадием Удовенко. Знали бы вы, какой он был активист, воинствующий коммунист, а потом уже в «незалежной» Украине стал активистом Народного Руха Украины, ныне депутат Верховной Рады Украины. Разительные метаморфозы.

Особое внимание на факультете уделялось иностранным языкам.

— Скажите, а госбезопасность появилась в вашей жизни, когда вы были студентом или же после окончания университета?

— Все началось на четвертом курсе. Отдельных студентов с нашего факультета начали «выдергивать» на собеседования сотрудники госбезопасности. К нам присматривались. Некоторых из нас, и меня в том числе, возили на беседы в Москву. Словом, на последних курсах университета я уже знал, что мне предстоит работа по линии госбезопасности.

Окончил университет. А тогда же дипломы не выдавали сразу. Три года надо было отработать, и только потом можно было получить диплом. Я получил предписание — поработать три года преподавателем истории в одной из сельских школ Донецкой области.