Молотов. Наше дело правое [Книга 2] - Вячеслав Алексеевич Никонов
В 14.30 у Молотова был эстонский посланник Рей, который уже понял, о чем пойдет речь еще до того, как прочел заявление, которое повторяло два предыдущих.
— Какие пункты будут заняты советскими войсками?
— Основные города Эстонии, в том числе и Таллин, — проинформировал глава правительства.
— А нельзя ли…
— Нет, нет, нельзя[216].
10 стрелковых дивизий, 7 танковых бригад и эскадра Балтфлота выдвинулись в Прибалтику. Уполномоченными для ведения последующих переговоров, которые плотно координировались Молотовым, в Латвию и Литву направили его заместителей Вышинского и Деканозова, а в Эстонию — Жданова. В новые правительства были введены симпатизировавшие Советскому Союзу и популярные в своих странах представители левой интеллигенции — ученые, профессура, деятели культуры. Сведущий и наблюдательный современник заметил: «Политика была такая, чтобы назначать таких министров, чтобы видно было, что правительство не из коммунистов, а коммунистов включить побольше в аппарат, особенно на ключевые позиции»[217]. Ничего не говорилось об изменениях в статусе правительств. В начале июля на многолюдных митингах, организованных коммунистами и другими левыми организациями, прозвучали призывы к объединению с СССР. Далее все прошло по хорошо сейчас знакомому сценарию «цветных революций». Были назначены парламентские выборы, формировались избирательные комиссии с участием большого числа левых деятелей. Выборы завершились полным успехом народных фронтов, которые во всех трех странах набрали более 90 процентов голосов. Молотов докладывал:
— Выборы показали, что правящие буржуазные клики Литвы, Латвии и Эстонии не отражали волю своих народов, что они были представителями только узкой группы эксплуататоров. Мы с удовлетворением можем констатировать, что народы Эстонии, Латвии и Литвы дружно проголосовали за своих представителей, которые единодушно высказались за введение советского строя и за вступление Литвы, Латвии и Эстонии в состав Союза Советских Социалистических Республик. (Бурные аплодисменты.)[218]
23 июня Молотов проинформировал Шуленбурга об ультиматуме Румынии: вернуть Бессарабию и передать СССР — в счет компенсации за самовольный захват ее в 1918 году — северную часть Буковины[219]. В Берлине были в ярости. Риббентроп свидетельствовал: «То, что при этом подлежала оккупации преимущественно населенная немцами Северная Буковина, исконная земля австрийской короны, особенно ошеломило Гитлера»[220]. Шуленбург сообщил, что его правительство «признает права Советского Союза на Бессарабию», но возражал по Буковине[221]. Молотов припоминал: «Немцы мне говорят: “Так никогда же Черновиц у вас не было, они всегда были в Австрии, как же вы можете требовать?” — “Украинцы требуют! Там украинцы живут, они нам дали указание!” — “Это же никогда не было в России, это всегда была часть Австрии, а потом Румынии!” — посол Шуленбург говорит. “Да, но украинцев надо же воссоединить”… Вертелся, вертелся, потом: “Я доложу правительству”. Доложил, и тот (Гитлер) согласился»[222]. Чуть позднее Молотов великодушно информировал Шуленбурга, что Москва согласна на присоединение не всей Буковины, а только ее северной части[223].
26 июня в 10 утра Молотов пригласил к себе румынского посла Давидеску и предложил очистить Бессарабию и Северную Буковину[224]. Давидеску попытался получить у Молотова отсрочку, но нарком вручил ему план мероприятий по эвакуации румынских войск и учреждений в четырехдневный срок. Утром 28 июня румынские войска получили приказ короля Кароля II «немедленно, без выстрела, организованным порядком» отойти из Бессарабии и Буковины. Части Красной Армии вступили в Кишинев, Бендеры, Черновцы, Хотин.
Молотову было о чем доложить Верховному Совету 1 августа:
— Вхождение прибалтийских стран в СССР означает, что Советский Союз увеличивается на 2 миллиона 880 тысяч населения Литвы, на 1 миллион 950 тысяч населения Латвии и на 1 миллион 120 тысяч населения Эстонии. Вместе с населением Бессарабии и Северной Буковины население Советского Союза увеличится примерно на 10 миллионов человек. (Аплодисменты.) Если к этому добавить свыше 13 миллионов населения Западной Украины и Западной Белоруссии, то выходит, что Советский Союз увеличился за последний год более чем на 23 миллиона населения. (Аплодисменты.) Следует отметить, что ¹⁹/₂₀ всего этого населения входило раньше в состав СССР, но было силой отторгнуто от СССР в момент его военной слабости империалистическими державами Запада[225].
Однако общая оценка мировой ситуации была далека от эйфорической.
— Изменения, происшедшие в Европе в результате больших успехов германского оружия, отнюдь нельзя признать такими, которые уже теперь сулили бы близкую ликвидацию войны. Чтобы обеспечить нужные нам дальнейшие успехи Советского Союза, мы должны всегда помнить слова товарища Сталина о том, что «нужно весь наш народ держать в состоянии мобилизационной готовности перед лицом опасности военного нападения, чтобы никакая “случайность” и никакие фокусы наших внешних врагов не могли застигнуть нас врасплох». (Продолжительные аплодисменты.) Если все мы будем помнить об этой святой нашей обязанности, то никакие события нас не застанут врасплох, и мы добьемся новых и еще более славных успехов Советского Союза. (Бурные, долго несмолкающие овации. Все встают.)[226]
…Молотов уже давно забыл и не скоро вспомнит, что такое отдых. Но Полина отправилась с дочкой на юг. «Полинька, любимая моя! Хотя и жалко, что вы мало пробудете в Крыму, но не скрою, что рад вашему скорому возвращению, что жёнка и дочка скоро будут подле меня. Здесь стоят такие хорошие дни, что не хуже Крыма. Мои дела идут хорошо. Начал новые, важные переговоры с японцами. Надеюсь, может выйти серьезное дело. Вот, к сожалению, не успеваю по-настоящему следить за хозяйственными делами. Но важнейшие из них (в частности, металлургию) стараюсь не выпускать из поля зрения, и, кажется, намечается здесь улучшение. Беспокоюсь за тебя, что тебе не удалось подлечиться и отдохнуть, но слишком ты неспокойный человек. Вот когда у меня будет отпуск, м. б. в будущем году, надо собираться в Сочи на Мацесту. Буду об этом мечтать, по крайней мере. Жду тебя с нетерпением, чтобы обнять крепко-крепко и целовать тебя всю-всю, мою милую, сладкую, любимую. Твой любящий всем сердцем и всем существом. Веча»[227].
У Гитлера
Гитлер 2 июня и вновь 30 июня заявил, что следующим шагом должна стать операция против СССР, причем уже в 1940 году. Верховное командование вермахта сочло этот срок нереальным, и тогда фюрер назвал другой срок — май 1941 года, с которым военные согласились. 22 июля фон Браухич после совещания у Гитлера дал указание Генштабу сухопутных сил начать разработку плана нападения на Советский Союз. О планах Гитлера — пусть и не в деталях (деталей и не было еще) — в Кремле было известно. В июле 1940 года НКВД получил информацию о строительстве немецких укреплений и аэродромов
