Николай Пирогов. Страницы жизни великого хирурга - Алексей Сергеевич Киселев
С другой стороны, работая в анатомическом театре Берлинской клиники «Шарите» вместе с госпожой Фогельзанг, он убедился в необходимости проведения хирургических вмешательств, основанных на точном знании анатомических структур, что позволяет избежать ненужных и опасных повреждений.
Возможно, уже тогда Пирогов задумал продолжить свои анатомические исследования, и прежде всего исследование фасциальных образований как основных ориентиров, помогающих хирургу отыскивать кровеносные сосуды и другие нужные ему образования.
Напряженный многолетний систематический труд, продолженный в Дерптском университете, сотни трупов, анатомированных с величайшей тщательностью, разнообразие анатомических вариантов и одновременно повторяющиеся закономерности строения человеческого тела позволили Пирогову создать собственную концепцию хирургической анатомии, пригодную для клинической практики и для процесса преподавания.
Став профессором Дерптского университета, уже через год он смог завершить работы над давно задуманной монографией. Результатом этого целеустремленного труда Пирогова явилась «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций» (Anatomia chirurgica truncus arteriarum atque fasciarum fibrosarum), изданная в 1837 г. на латинском языке, а затем на немецком и русском. Неудивительно, что это издание вскоре разошлось по всей Европе и принесло молодому ученому заслуженную славу.
В этом выдающемся труде Пирогов блестяще сочетал анатомию и хирургию, теорию и практику. Анатомические структуры начали рассматриваться с практической точки зрения. Анатомия при Пирогове стала прикладной наукой, без которой невозможно представить дальнейшее развитие хирургии. Исследуя фасции, взаимоотношение фасциальных листков между собой и с сосудами, Пирогов не только показал их значение для локализации сосудов, но и акцентировал их роль в образовании грыж, аневризм и т. п. Он также обратил внимание на значение фасциальных футляров, в распространении гнойной инфекции. Блестящее развитие последнего направления этих исследований Пирогова получило в знаменитом труде В. Ф. Войно-Ясенецкого «Очерки гнойной хирургии».
«Для издания этого труда, – пишет Пирогов, – мне нужны были: издатель-книгопродавец, художник-рисовальщик с натуры – и хороший литограф. Не легко было тотчас найти в Дерпте трех таких лиц. К счастью, как нарочно к тому времени, явился в Дерпт весьма предприимчивый (даже слишком, и после обанкротившийся) книгопродавец Клуге. Ему, конечно, безденежно я передал все права издания с тем лишь, чтобы рисунки были именно такими, какие я желал иметь. Художник-рисовальщик – тот же Шлатер, которого некогда я отыскал случайно для рисунков моей диссертации на золотую медаль. Это был не гений, но трудолюбивый, добросовестный рисовальщик с натуры. Он же самоучкою, работая без устали и с самоотвержением, сделался и очень порядочным литографом. А для этого времени это была не шутка. Тогда литографов и в Петербурге был только один, и то незавидный. Первые опыты литографского искусства Шлатера и были мои рисунки моей “Хирургической анатомии”. Они удались вполне» [64].
В «Хирургической анатомии» Пирогов подверг критике анатомические издания многих известных авторов, среди которых были такие знаменитые имена, как Антонио Скарпа, Альфред Вельпо, а также соотечественник Пирогова И. В. Буяльский.
В связи с этим один из известных отечественных топографоанатомов Н. Ф. Фомин в своей монографии «Анатомия Пирогова» [65] подчеркивал, что авторы анатомических атласов пироговского времени, создавая «идеальные» анатомические препараты, удаляли для их создания фасциальные образования и клетчаточные слои. В ряде случаев производилась и резекция костей – естественных границ артериальных образований. Тем самым уничтожались важнейшие ориентиры, необходимые для хирурга.
Особенно резкой критике подвергся анатомический атлас И. В. Буяльского, блестящего петербургского хирурга и анатома, одного из наиболее талантливых учеников хирурга И. Ф. Буша и анатома П. А. Загорского.
Пирогов, чей атлас «Хирургической анатомии» был издан почти десять лет спустя после издания атласа Буяльского, позволил себе в резких выражениях отметить преимущество своего атласа над атласом своего старшего коллеги. В предисловии к своей «Хирургической анатомии» Пирогов писал: «…бросьте взгляд на знаменитые изображения Буяльского, и Вам будет трудно понять цель сочинителя; вы увидите, например, что на таблице 6-й, которая объясняет перевязку подключичной артерии, сочинитель удалил ключицу; этим самым он лишил эту область одной из главнейших границ, проведенных самой природою, и совершенно отнял возможность понять, во-первых, об относительном положении артерий и нервов к этой кости (которая, как известно, служит главною руководительницею при операции), а во-вторых, о расстояниях расположенных здесь частей одна от другой» [66].
Конечно, такая резкая и нелицеприятная критика, характерная для молодого Пирогова, не могла не задеть Буяльского, находившегося в зените славы. Тем более что Буяльский за критикуемые Пироговым знаменитые на всю Россию «Анатомо-хирургические таблицы» получил бриллиантовый перстень от императора [67].
Однако, несмотря на некоторые некорректные по отношению к коллегам замечания, атлас Пирогова «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций» по оригинальности замысла, по тщательности исполнения с полным правом может быть назван классическим произведением. Он стал заметным событием в медицинском мире и определил начало нового этапа развития прикладной хирургической анатомии.
В октябре 1840 г. Атлас был представлен в Санкт-Петербургскую академию наук на соискание Демидовской премии. По поручению академии наук работа рецензировалась академиками П. А. Загорским, К. М. Бэром и Ф. Ф. Брандтом, которые высоко оценили этот труд, сравнив его с лучшими образцами новейшей хирургической литературы. В апреле 1841 г. академия наук присуждает Пирогову за его атлас «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций» Демидовскую премию. Забегая вперед, следует отметить, что за свою научную деятельность Пирогов будет награждаться этой премией четырежды. Такого количества премий за все время их существования не удостаивался ни один ученый.
Первую премию, и это примечательно, Пирогов разделил с А. М. Филомафитским, с которым вместе учился в профессорском институте Дерптского университета. Это был выдающийся русский физиолог, основатель московской физиологической школы. Филомафитский получил премию за первый русский учебник физиологии – «Физиология, изданная для руководства своих слушателей». К сожалению, Филомафитский, который был большим ученым-новатором и с которым Пирогов впоследствии разрабатывал метод внутривенного наркоза, рано умер.
Демидовская премия – наиболее известная и наиболее почетная премия Санкт-Петербургской академии наук. Премия была учреждена в 1831 г. одним из потомков знаменитой семьи уральских горнозаводчиков – Павлом Николаевичем Демидовым (1798–1840) и имела целью «содействовать к преуспеванию наук, словесности и промышленности в своем отечестве». Она присуждалась при жизни П. Н. Демидова ежегодно, а также еще в течение 25 лет после его смерти. Так как П. Н. Демидов умер в 1840 г., то она просуществовала до 1865 г. [68].
Ежегодно в академию наук переводилось по 20 тысяч руб. «на награды за лучшие по разным частям сочинения в России». На полные премии выделялось 5000 руб. ассигнациями (1428 руб. серебром), на половинные – 2500 руб. (714 руб. серебром) [69].
В феврале 1837 г., через
