Екатерина Мешаненкова - Данте. Жизнь: Инферно. Чистлище. Рай

Бурные события политической жизни Флоренции не могли не повлиять на жизнь Данте. Ведь, как уже говорилось, каждый мальчик, появлявшийся в любой из знатных семей этого великого города, с рождения принадлежал к какой-либо партии. Даже те, кто не желал вмешиваться в политику, все равно во многом зависели от нее, ведь победы или поражения их партии означали, станут их друзья и родственники управлять Флоренцией или вынуждены будут бежать на чужбину. Ну а Данте с его пылким нравом, с его страстностью и непримиримостью, тем более не мог остаться в стороне от событий, в которых решались судьбы его родины и его друзей.

Ему повезло в том, что период его молодости выпал на достаточно мирные времена, когда гвельфам и гибеллинам приходилось сосуществовать относительно спокойно. В такой атмосфере Данте и сложился как поэт. Неизвестно, какой была бы его поэзия, если бы Флоренция в очередной раз превратилась в кипящий котел на несколько лет раньше. Но судьба распорядилась так, что первый раз он принял активное участие в политических событиях, когда ему уже исполнилось двадцать четыре года. В это время началась война между Флоренцией и ее юго-восточным соседом, городом Ареццо, где у власти были гибеллины. Закончился этот конфликт тем, что флорентийские войска нанесли аретинцам сокрушительное поражение в битве при Кампальдино. Ареццо потерял значительные территории, его роль на политической арене Центральной Италии стала падать, а роль Флоренции соответственно еще больше возросла.

Ни в одной из дошедших до нас хроник не упоминается имени Данте среди участников Кампальдинского сражения, что и понятно: он был слишком молод и мало кому известен. Правда, гуманист Леонардо Бруни утверждал, что читал собственноручное письмо Данте с описанием этой битвы. Данте писал, что, хотя со дня Кампальдинского сражения, в котором он участвовал будучи уже не ребенком, а юношей, прошло десять лет, он хорошо помнит страх, который он испытал в начале боя, сменившийся потом, в конце битвы, радостью. Свидетельство биографа Данте, жившего веком позже, подкрепляется свидетельствами самого Данте, которые мы снова находим в «Божественной Комедии». В пятом рву ада предводитель чертей, желая напугать Данте, изобразил из собственного зада трубу. Звук этой бесовской трубы вызывает в Данте воспоминания о трубных звуках Кампальдино, о битвах и походах.

Видал не раз я конную дружину,Когда она с врагом вступала в бойИ вслед за тем показывала спину;Видал еще, как всадники гурьбойПри звуках труб и барабанном трескеВсе на турнир спешили в полном блеске;Видал я рать, чинившую разбойВ окрестностях Ареццо, но доселеНи с корабля, в виду опасной мели,Ни при осаде вражьих крепостей,Я не слыхал подобного сигнала,Какой теперь услышал у чертей.

После войны Данте вернулся во Флоренцию, и на какое-то время жизнь его вновь потекла по привычному руслу — он писал стихи, занимался философией и без особого энтузиазма вел необходимые домашние дела. К тому же он женился, и, видимо, первые годы его брак был достаточно счастливым — во всяком случае, не известно ничего, что могло бы свидетельствовать об обратном, ведь будь Данте несчастен, он по своей привычке выплескивать эмоции в стихах не преминул бы написать сонет или канцону о своей несчастной доле. Между тем его известность как поэта и философа росла. Когда весной 1294 года через Флоренцию проезжал Карл Мартелл, сын Карла II Неаполитанского, Данте был включен в почетный эскорт, отправленный его встречать, и это знакомство произвело на них обоих большое впечатление. Молодой король любил поэзию и искусство, и, его конечно, восхитили стихи Данте. А тот, в свою очередь, вживую увидел настоящего просвещенного государя, о каком всегда мечтали люди искусства. Если бы Карл Мартелл прожил подольше, вероятно, вся жизнь Данте сложилась бы по-другому, и ему не пришлось бы стать изгнанником. Но к сожалению, Карл умер в возрасте двадцати трех лет, а его брат, Роберт Анжуйский, стал одним из главных недругов Данте.

Отзвук этих сожалений Данте о рано угасшей жизни и о том, как это повлияло на его собственную судьбу, можно увидеть в восьмой песне «Рая», где он встречает Карла Мартелла на небе Венеры.

На духа я взглянул, чей ласковый приветМеня порадовал. — Кто ты? — спросил я духаС сердечной теплотой. И сказанные мнойСлова приветствия едва коснулись слуха,Как тут же просиял он радостью двойнойИ мне ответил так: — «Немало бед различныхПредотвратил бы я, когда б среди людейПрожил я долее. Как в нитях шелковичныхЧервяк скрывается, так посреди лучейБлаженства моего укрыт я от очей.Но ты любил меня, любил не без причины,И если б отдален был час моей кончиныИ цели я достиг желаний и трудов —Отведал бы и ты любви моей плодов.На левом берегу, что омывает Рона,Сливаясь с Соргою, я был наследник трона;Принадлежало мне Авзонии крылоТам, где цветут Бари, Гаэта и КротонаИ в море две реки прозрачных, как стекло,Бегут вдоль берегов. Венчала мне челоИ придунайских стран блестящая корона,А та Тринакрия, прекрасная страна,Приманкой дивною служащая для взора,Которая в краю лишь том омрачена,Где грозно высятся Пакино и ПелороИ Эвром гладь волны сильней возмущена(Чему причиною — не тщетные усильяТифея мощного, но серы изобилье),Ждала бы и досель Сицилии странаНаследников моих, от Карла порожденныхИ знаменитого Рудольфа королей, —Когда б наместники жестокостью своейНе раздражили все туземцев побежденныхИ крик не раздался среди Палермо: «Бей!»О, если б в будущем читал мой брат свободно —То в Каталонии с доверием слепымОн не отнесся бы к сынам ее скупым,Его к погибели приведшим безысходно.Он остерегся бы так погружать своюИ без того тяжелую ладью.Из щедрого скупым он стал неблагородно,Затем, что видел он друзей своих вокруг,Мечтавших об одном: набить себе сундук».— О повелитель мой, — сказал я, — радость эту,Которой твоему обязан я ответу, —Ты видишь и ее ты созерцаешь в Нем,Кто блага всякого в величии Своем —Начало и конец, и эта радость вдвоеДороже для меня при мысли, что достигТы горней высоты, где созерцаешь ЛикПресветлый Господа…

Кроме поэзии, бытовых дел и политики Данте после смерти Беатриче занимался еще и философскими исканиями. Вероятно, не найдя утешения в материальной жизни, он пытался отыскать его в жизни духовной, увидеть смысл бытия и утешиться в своей потере. В частности, он начал посещать монастыри Санта Мария Новелла и Санта Кроче, где впервые познакомился с очень популярным у францисканцев учением иоахимитов-спиритуалов.