Клаус Фритцше - Воздушный стрелок. Сквозь зенитный огонь

И вот мы приняли решение делать вынужденную посадку. Борт-радист ещё раз сделал передачу на нашу станцию и дал длинный сигнал.

Газ сброшен, система пожаротушения включена, закрылки выдвинуты и включены фары. Земля быстро приближается — это пашня. Удар, самолёт проскользил на брюхе и наконец остановился. Внутри кабины поднялось облако пыли. Остекление носа самолёта разбилось, а нижний отсек стрелка оторвался. По счастливой случайности никто не пострадал. Воцарилась жуткая тишина.

В этот момент загорелся правый мотор. Вероятно во время удара о землю, горючее или масло попало на раскалённые патрубки выхлопной системы, что вызвало воспламенение. Мы срочно покинули машину и начали закидывать огонь землёй. Это дало положительный результат — огонь потушили. Не шевелясь, вслушиваемся в темноту. Вроде бы тихо. Мы снова устремляемся в кабину, уничтожаем приборы, радиопередающие устройства и карты целей и спасаем фляжки, сумку с провизией, огнестрельное оружие, сигнальный пистолет и боеприпасы к нему. Нам удаётся найти патроны с зелёными и белыми ракетами, а также несколько патронов ЕS 6, отстрел которыми был знаком идентификации на сегодняшний день. Патроны с красными ракетами занесло кучей образовавшегося мусора, так что мы их найти не смогли. Между тем борт-радист в последний раз пытается связаться с нашей станцией в Сталино, но аппарат молчит. Теперь мы уничтожаем и его. Уничтожить весь самолёт методом подрыва или поджога мы не решаемся, т. к. это могло бы указать путь к месту его нахождения. Мы осознаём, что наш полёт на такой довольно низкой высоте не остался незамеченным, и что нас уже начали искать.

Итак, сейчас немедленно нужно покидать это место, пока нас здесь не обнаружили. Ориентируясь по маршевому компасу, мы отправляемся в направлении на 235 градусов. Тем временем луна скрылась, и стало совсем темно. Высокая трава и бурьян мешают движению. Мы обессилели. Через час на востоке станет светать. Чтобы перевести дух, мы делаем короткую паузу и валимся на степную траву. Однако беспокойство и тревога из-за возможности быть обнаруженными на открытой местности гонят нас дальше. Наконец нам встретился одинокий куст, под которым мы и спрятались. Решаем провести день в этом укрытии.

После восхода солнца нас стали досаждать стаи комаров. Высоко над нами пролетел самолёт дальней разведки, Ю-88. Напряжённые нервы и комары не дают крепко уснуть, хоть мы и прилично устали.

Обдумываем наше положение.

Мы исходим из того, что дома знают наше местоположение. Что же теперь предпримет руководство нашей бомбардировочной группы?

Ровно неделю назад по случаю посещения нашего подразделения в Сталино командующим генералом 4-го воздушного корпуса, генералом авиации Пфлюгбайлем, мы проигрывали возможные мероприятия для спасения экипажей, сделавших вынужденную посадку за линией вражеской обороны. При этом обдумывалось применение поисковых самолётов, а в особых и подходящих случаях — и использование спасательных самолётов. И вот теперь можно было убедиться на нашем примере, возможно ли такое вообще? Думают ли в управлении группы об этом тоже самое? Вспомнит ли командующий генерал о проведённой плановой игре? Опережая события, скажу: Он вспомнил!

Более того, по получении доклада о потере и сопутствующих ей обстоятельствах, он сделал вывод, что, вероятно, мы сделали вынужденную посадку. Затем он немедленно отдал приказ приступить к нашему поиску в следующую ночь, и исходя из обстоятельств, приступить к операции по спасению.

Мы, находясь в нашем укрытии где-то между Волгой и Доном, этим утром еще не знали, что предпринималось в нашем подразделении. Однако в нас теплилась надежда, что у нас есть шанс выбраться отсюда.

Начались обсуждения и планирования вариантов собственного участия в возможной спасательной операции. О сдаче в плен не могло быть и речи. Взвешивалась возможность и пешего марша к Дону. Для этого нам потребовалось бы 4 недели. Но в конце концов всё сводилось к тому, что здесь нас могут обнаружить русские.

И это стало более актуально, когда мы вдруг услышали голоса и увидели, как в нашу сторону двигается конная повозка. На повозке восседал одинокий мужчина, а за ним пешком следовали несколько женщин. Мы беззвучно уткнулись в землю под кустом. Оказывается, рядом с нашим укрытием проходила полевая дорога, которую мы не заметили. После того, как опасность миновала, мы осмотрели близлежащую окрестность и позаботились о том, чтобы не было видно никаких следов в степной траве, ведущих к нашему кусту. С этого момента мы стали ещё осторожнее. И не без оснований: Скоро мы увидели милиционера на мотоцикле с коляской, проследовавшего как раз в ту сторону, откуда мы прибыли. Сомнений не было — он искал наш самолёт. Или они его уже нашли? Тогда поиски станут ещё интенсивнее, т. к. в этом случае станет ясно, что мы где-то ещё недалеко.

Пока мы думали о возможных дальнейших событиях, в небе быстро сгустились тучи, и из далека послышались раскаты грома. Начало сверкать и скоро полил сильный дождь. Наши клеёнчатые карты дали немного защиты от ливня. Затем мы обнаружили, что они приемлемы и для сбора воды. Ведь чай во фляжках давным-давно кончился. В общем, к завтраку у нас теперь имелась пачка бортовых галет и дождевая вода.

В этот второй день Троицы над нами прошёл ещё один ливень. Ну а остаток дня опять был очень жарким. Мы пытались немного поспать и с нетерпением ожидали ночь.

Когда солнце на западе село, наблюдатель, капитан Фритцше и борт-радист, оберфельдфебель Шварц отправились на дозор, а я (лейтенант Пуклич) и борт-стрелок, унтер-офицер Штрайхер начали подыскивать подходящее место для посадки самолёта. Мы сделали вывод, что полевая дорога и граничащая с ней полоса степной равнины вполне смогут сгодиться для ночной посадки. Мы снова собрались на своём месте привала. Ближайшая округа кажется безлюдной, и мы решаем, что будем ожидать здесь, пока наши товарищи не приступят к нашему поиску. Нас не покидает надежда, что нам удастся обратить их внимание на себя во время их очередного полёта к цели. Мы высчитали предположительное время пролёта. Время ожидания стали коротать сбором сухой травы для костров. На небе светила полная луна, не считая отдельных тучек. Видимость хорошая.

По истечении нескольких часов, почти точно к подсчитанному времени, низкий гул издалека объявил о приближающейся формации. Машины летят очень высоко, и мы подпускаем их поближе.

Затем мы произвели отстрел светового сигнала ES 6 прошлого дня. За ним — ещё один. Никакой реакции. Тяжелогруженые самолёты ровно прошли над нами. И мы предположили, что самолёты сперва доставят бомбы до цели, а на обратном пути будут заниматься поиском. Снова мы подсчитали время и стали ожидать, продолжая собирать сухой бурьян для костров. Наконец со стороны востока послышался гул мотора. Без сомнения, это был гул Хе-111. Он двигался в нашу сторону ниже, чем остальные самолёты, возвращавшиеся с задания. Мы снова выстрелили ракетой ES и световыми патронами, а также подожгли маркёрные костры. Самолёт включил бортовые огни и начал кружить на небольшой высоте. Будет садиться?