Таинственный Рафаэль - Константино д'Орацио
Маркантонио Раймонди. Гравюра по работе Рафаэля Оплакивание Христа. 1515–1516 годы, гравюра, 22,8×16,5 см, Общественный фонд музеев Венеции, Венеция
Для этого он обратился к одному из лучших мастеров в своей области – Маркантонио Раймонди. Сотрудничество художника и гравера оказалось плодотворным, и Раймонди после смерти Рафаэля продолжил работать с его учениками. Подготовительные рисунки, которые Леонардо или Микеланджело выбросили бы или забросили в дальний угол, Рафаэль умудрялся превратить в источник дохода. Идея оказалась столь удачной, что Санти возвращался к ней много раз, в том числе в ходе работы над ватиканскими фресками. Один из подготовительных эскизов к «Парнасу» стал довольно популярной гравюрой. Но гравюры не только стали дополнительным источником дохода – благодаря им Рафаэль превратился в настоящую звезду международного масштаба. Гравюры по его рисункам, отпечатанные в типографии Раймонди, быстро распространялись по всему Апеннинскому полуострову, а затем преодолели и Альпийский хребет: коллекционеры многих европейских стран именно так узнали, что в Италии появился новый талант. И именно благодаря этому необычному каналу информации учеников Рафаэля впоследствии стали приглашать ко дворам европейских правителей, которые заказывали у них фрески, алтарные картины и портреты в том новаторском стиле, в каком работал их учитель. Санти оказался не только талантливым живописцем, но и одаренным предпринимателем. Впоследствии это качество очень ему пригодилось.
Глава 5
Портрет семьи в экстерьере
Она смотрит на нас пристальным взглядом. Квадратной формы лицо, тщательно причесанные прямые волосы, перевязанные тонкой черной нитью, легкий розовый румянец на щеках. Ее нельзя назвать ни красивой, ни привлекательной. Она строга.
Такой Рафаэль примерно в 1504 году пишет Елизавету Гонзага, супругу Гвидобальдо да Монтефельтро, герцогиню Урбинскую[32] (см. иллюстрацию 8 на вкладке). Скорее всего, Санти закончил этот портрет, находясь во Флоренции – откуда он продолжал поддерживать контакты с родиной. Заказы поступали ему из разных городов и позволяли попробовать себя в самых разных темах.
Жанр портрета – один из самых распространенных в живописи. От фронтальных изображений византийских императоров в Равенне, лишенных всякого выражения, до нежных профилей Пьеро делла Франческа – портреты ко времени Рафаэля становились все более реалистичными, а персонажам придавались все более непосредственные позы. За несколько лет до портрета Елизаветы Леонардо завоевал невероятный успех своей «Дамой с горностаем» и в описываемое здесь время работал над «Джокондой».
В руках Санти скорпион стал украшением, возмещающим отсутствие на женщине каких-какие-либодрагоценностей.
Однако в этом случае Рафаэль оставил в стороне революционные живописные эксперименты Леонардо с жанром портрета. Да Винчи задал новую модель, влияния которой не смогли избежать художники нескольких последующих веков. Рафаэль тоже неоднократно представлял своих моделей с легким поворотом головы и загадочным выражением лица. Урок «Дамы с горностаем» и «Джоконды» стремительно усвоили портретисты всей Италии.
Но изображение Елизаветы Гонзага не затронула новая мода. Взглядом, слегка смещенным влево, Елизавета смотрит в пустоту – кажется, что ее не занимает ничего из того, что происходит вокруг нее. Ее лицо загадочно в своей неподвижности. От нежности и очарования нет и следа. В ее теле не заметно никакого движения. Она кажется застывшей в ледяной и пугающей атмосфере. В ее позе видно высокое достоинство благородной дамы, в руках которой сосредоточена власть над одним из процветающих регионов Италии.
Рафаэль решил украсить ее лицо фигуркой скорпиона. Этот странный и неоднозначный символ мог использоваться в качестве амулета. Но в руках Санти он стал украшением, возмещающим отсутствие на женщине каких-либо драгоценностей. Даже платье ее довольно аскетично, на нем нет ни воланов, ни пелеринок… Тонкая цепь пересекает белую шею и грудь, отбрасывая легкую тень на фарфорово-белую кожу.
Этот портрет выступает в паре с изображением герцога Гвидобальдо, которому Рафаэль придал столь же непроницаемое и отсутствующее выражение. Супруги выглядят совершенными созданиями, равнодушными к земной суете, лишенными эмоций. Сильными и неприступными. Почти божествами.
Скандальный портрет
Но выстроенный таким образом портрет не мог рассчитывать на яркое будущее в истории искусства. Появление «Джоконды» стало в этом смысле точкой невозврата. Сам Санти тоже не мог избежать обаяния этой картины. При первой же возможности Рафаэль продемонстрировал, что урок тосканского коллеги он усвоил превосходно. В очередной раз он доказал свою чувствительность к новизне и способность вырабатывать на чужих образцах свой индивидуальный стиль.
«Дама с единорогом» (см. иллюстрацию 9 на вкладке) – наиболее верный стилю Леонардо портрет из написанных в тот период во Флоренции. Но на нем молодой художник не бросил вызова старшему коллеге. К да Винчи он испытывал глубокое уважение. Он знал, что Леонардо – безусловный гений, у которого можно только учиться. Никому не удалось избежать в своих портретах позы, какую тот придал своей модели в «Джоконде». И Рафаэль не противится этому влиянию. Его безымянная дама сидит на террасе, украшенной небольшими колоннами. Их присутствие на картине – плод внимательного наблюдения за работой Леонардо, на которой сегодня колонн почти не видно по вине обреза, уменьшившего картину по левому и правому краям почти на сантиметр. Но изначально они были видны так же, как мы их видим на «Даме с единорогом».
По сравнению с застывшей и отстраненной Елизаветой Гонзага изображенная здесь дама трехмерна и выразительна. Одежда говорит о ее благородном происхождении, покрывало на плечах – о скромности, которую выражает и ее взгляд – робкий и застенчивый. Локоны, спускающиеся на спину, скреплены драгоценной золотой заколкой. Но самый драгоценный элемент на картине – кулон на груди женщины: рубин в золотом обрамлении, с которого свисает крупная жемчужина необычной грушевидной формы. Деталь, крайне красноречиво говорящая о ее богатстве и породившая множество споров о личности красавицы.
Очень вероятно, что этот потрет был заказан в качестве подарка возлюбленной при обручении. На это намекает единорог. Это мифическое животное приближается лишь к безгрешным девам: удобно расположившийся на руках девушки, он говорит о ее высокой добродетели. По всей видимости, заказчик картины – будущий муж, который хочет найти свою возлюбленную непорочной – возможно, по возвращении из долгого путешествия. Речь идет, таким образом, о небескорыстном подарке, выражающем требование верности. Не случайно изначально девушка держала на руках отнюдь не единорога – радиографические исследования выявили изображение комнатной собачки, зверька куда менее разборчивого. Художник хотел сказать только о верности героини картины, не касаясь вопроса невинности. Может быть, заменить животное попросил заказчик. Мы не знаем точно, когда именно это произошло, но можем с точностью судить о том, что художник вытянул мордочку собачки и добавил длинный рог.
Как бы то ни
