Уинфред Шарлау - Кредит на революцию. План Парвуса

Леон (Леонид) Гельфанд сбежал в Соединенные Штаты, где нажил состояние. Он недавно умер в Нью-Йорке под вымышленным именем[108].

Другим советским дипломатом был Евгений Гнедин, сын Гельфанда от второй жены, в тридцатых годах заведующий отделом печати МИДа СССР. В 1936 году он был секретарем полпредства СССР в Германии. Был арестован во время сталинской чистки. По воспоминаниям его друга Ильи Эренбурга, Гнедин был освобожден в 1955 году и живет в Советском Союзе.

Итак, мы можем только предполагать, что эти два человека были сыновьями Гельфанда.

Противники и бывшие друзья Гельфанда умело использовали сведения о его личной жизни. Вскоре после окончания Первой мировой войны Карл Каутский не колеблясь воспользовался имевшейся у него информацией о семейных делах Гельфанда. В ответ на резкий выпад Каутского Гельфанд напечатал в своем еженедельнике «Колокол» статью под названием «Филистимляне[109] вокруг меня».

Пример, который он привел в свою защиту, звучал не совсем убедительно. В язвительном ответе бывшему другу Гельфанд пытался создать впечатление, что всегда был, не в мещанском понимании этого слова, хорошим отцом. Он откровенно признался, что политические интересы и друзья у него всегда были на первом месте, а семья на втором. «Я заботился о самых близких и дорогих как только мог, но не позволял материальным заботам и отношению к семье мешать моей интеллектуальной работе и политической деятельности»[110], – написал Гельфанд в ответ на обвинения Каутского.

В любом случае он не слишком высоко оценивал институт брака. «Буржуазная семья, как мы теперь знаем, разбойничий притон… который смотрит на остальную часть мира как на естественную добычу. Нет такой подлости, такого преступления, которое бы не совершалось ради семьи. Самый жестокий, самый страшный мужчина может быть замечательным отцом семейства. Когда отъявленный негодяй испытывает угрызения совести, семья служит ему ловушкой».

Этой теории Гельфанд придерживался еще со студенческих лет в Базельском университете. Семья, упорядоченная жизнь, стабильный доход были не для него; у него более высокие цели. На всю жизнь он сохранил энергию, жизнеспособность, презрение к буржуазной морали. Немецкие социалисты не разделяли его взглядов. Скандалы, любовные интрижки, слухи, связанные с именами лидеров движения, остались в прошлом. То, что делал Лассаль, не делали и не могли сделать Каутский и Бебель. Когда после Готского съезда главенствующее положение захватили марксисты, они навязали не только новую доктрину, но и новый пуританский моральный кодекс, а применительно к Германии кодекс мелкой буржуазии, не допускавший излишеств и эксцентричности. Многие немецкие товарищи были не в состоянии оценить такую выдающуюся личность, как Гельфанд, и отвергли его, навесив на него ярлык безнравственного вольнодумца.

Гельфанд был поглощен социализмом, писательством, революцией; впоследствии он даже зарабатывал деньги на занятие политикой. Его интересы были несовместимы с размеренной, упорядоченной жизнью. Он никогда не упускал возможности ввязаться в очередную авантюру.

Глава 4

Санкт-Петербург, 1905

1905 год в России начался с кровавой бойни. Ранним воскресным утром 22 января большая, организованная процессия подошла к Зимнему дворцу. Возглавляемые священником Гапоном, рабочие пришли к царю с петицией об улучшении их жизненных условий и принятии конституции. Но царь был далеко, а у солдат был свой метод решения вопросов с демонстрантами. Солдаты открыли огонь по безоружной толпе, и площадь перед дворцом окрасилась кровью; приблизительно пятьсот человек были убиты.

Почти сразу после Кровавого воскресенья в Санкт-Петербурге всю империю охватила всеобщая забастовка; это был стихийный, неорганизованный протест озлобленных рабочих на действия царского правительства. Политический климат в стране предвещал бурю; в последующие месяцы забастовки, мятежи, уступки со стороны царя с молниеносной скоростью следовали друг за другом. Небольшая группа агитаторов, до этого времени работавшая в подполье, публично дебютировала в русской политике.

Русские эмигранты, жившие в Западной Европе, были обеспокоены; известия из дома являлись хотя и долгожданными, но уж очень неожиданными. Они остро нуждались в побуждающем мотиве, и теперь на смену их апатии пришла лихорадочная жажда деятельности. Однако возбужденное состояние не могло скрыть абсолютной неготовности социал-демократов к такому повороту событий. Тезис, который Ленин развивал в 1902 году во время обсуждения программы партии, – что в России уже капитализм, что пролетариат должен бороться и с либералами, и с правительством, что теперь существует реальная возможность установить диктатуру пролетариата, – доказал свою бесполезность в ситуации 1905 года. Кроме того, партия не могла прийти к единому мнению и, соответственно, была не способна быстро отреагировать на изменение политической ситуации.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Парвус. Ein Blatt der Erinnerung. Берлин, 1925. С. 5.

2

Berliner Tageblatt. 1924. 13 декабря.

3

См.: Цеткин К. Коммунистический интернационал. 1925. Январь. № 1.

4

Правда. 1924. 14 декабря.

5

См.: Земан 3. Германия и революция в России 1915–1918. Лондон, 1958.

6

Парвус. В борьбе за справедливость. Берлин, 1918. С. 45.

7

Согласно переписи 1897 г. в Минской губернии проживало 90 879 человек, из них 49 957 евреев.

8

См.: Эпштейн Негуда. Мой путь с Востока на Запад. Штутгарт, 1929. С. 8.

9

Леман К. и Парвус. Голодающая Россия. Мюнхен, 1900. С. 172–173.

10

Бабель Исаак Эммануилович – русский писатель. Родился 1 (13) июля 1894 г. в Одессе, на Молдаванке, в семье торговца-еврея. Писать начал в пятнадцать лет. Он служил в Чрезвычайной комиссии, работал в качестве корреспондента газеты «Красный кавалерист», находился в Первой конной армии, участвовал в продовольственных экспедициях, состоял на службе в Наркомпросе, в Одесском губкоме, воевал на Румынском, Северном, Польском фронтах, был репортером тифлисских и петроградских газет. 15 мая 1939 г. Бабель был арестован и, обвиненный в «антисоветской заговорщической террористической деятельности», расстрелян 27 января 1940 г. (Примеч. пер)

11

Парвус. В борьбе за справедливость. С. 4–5.

12

Это ошибка авторов: у Парвуса речь, несомненно, идет о писателе-народнике Глебе Ивановиче Успенском. (Примеч. ред.)

13

См.: Кон Ф. За пятьдесят лет. М., 1936. Т. 3. С. 254.

14

Парвус. В борьбе за справедливость. С. 5.

15

Парвус. В борьбе за справедливость. С. 5–6.

16

Маркс К., Энгельс Ф. Предисловие к русскому переводу Манифеста. Соч. Т. 19. С. 305.

17

Парвус. В борьбе за справедливость. С. 6.

18

См.: Леман К. и Парвус. Голодающая Россия. С. 12.

19

См.: Парвус. В борьбе за справедливость. С. 7.

20

Бюхер К. Lebenserinnerungen, 1847–1890 («Воспоминания о жизни»). Тюбинген, 1919. Т. 1. С. 325.

21

Брупбахер Ф. 60 Jahre Ketzer. Цюрих, 1935. С. 53.

22

Название темы диссертации: «Техническая организация труда (кооперация и разделение труда)». (Примеч. пер.)

23

Гельфанд И. Техническая организация труда (кооперация и разделение труда). Базель, 1891. С. 50.

24

Гельфанд И. Техническая организация труда (кооперация и разделение труда). С. 72.

25

Парвус. В борьбе за справедливость. С. 7.

26

Фольмар Георг фон – правый баварский социал-демократ, депутат рейхстага от Мюнхена. В 1879 г., в статье «Изолированное социалистическое государство», Фольмар выдвинул идею, что победа социализма возможна в отдельной стране. Фольмар в теории был ревизионистом типа Э. Бернштейна, а в своей практической деятельности сторонником политики компромиссов и соглашения с буржуазией. В своих двух речах, произнесенных в Мюнхене в июне и в июле 1891 г., Фольмар заявлял, что «в случае войны в Германии будет только одна партия, и мы, социал-демократы, будем не последними в исполнении долга». (Примеч. пер.)