Дмитрий Янчевецкий - У стен недвижного Китая

Но больше всего понравились мне круглые барельефные изображения на дверях. На них представлен был какой-то поединок-турнир китайцев. Затем неподражаемо хороши были украшения вокруг окон. Всматриваюсь в них пристально и вижу, что все они сделаны из битого фарфора. Бесчисленное количество кусочков, – синего, красного, зеленого, розового и других цветов, искусно подобраны и составляли одно целое. Пока мы стоим и любуемся, солнышко поднялось из-за крыши дома, отразилось на блестящем фарфоре и заиграло радужными цветами. Я стою и не могу налюбоваться. Много видал я в Китае разных чудес, и в Гирине, и Мукдене, и в Пекине, но такой роскоши не приходилось встречать. Каждому проезжающему через Инкоу советую заглянуть на Кантонскую биржу. Я искренно благодарю доктора Троицкого и прошу его непременно показать эти постройки полковнику Маршану, который должен был на днях проехать здесь. Капитан Алексеев в скором времени прислал мне прилагаемые при сем фотографии с этих построек.

В Порт-Артуре вторично являюсь к адмиралу Алексееву и докладываю о том, как я съездил в Пекин. Между прочим говорю, что на днях приедет сюда полковник Маршан, с которым мы едем вместе в Петербург.

– Пожалуйста, приезжайте с ним. Пообедаем вместе, – радушно говорит он.

Палаты адмирала Алексеева ярко освещены. В обширном зале накрыт парадный стол на 40 человек. Всё высшее начальство города, генералы, адмиралы, начиная с самого хозяина, все с нетерпением дожидаются почётных гостей, полковника Маршана со спутниками. Он вчера приехал и сегодня представлялся командующему войсками. А вот и Маршан, стройный, худощавый, держится прямо. За ним майор Жермен, усатый, с гладко бритым подбородком, дальше капитан Соваж, высокий блондин, с небольшой рыженькой бородкой. Хозяин любезно встречает гостей. Музыка играет «Марсельезу». Гости садятся за стол. За жарким подано шампанское.

– A la santе́ du colonel Marchand et de ses compagnons, le commandant Germain et le capitaine Sovages.[37] Ура! – провозглашает хозяин и подымает бокал.

«Ура! Ура!» – перекатываются по зале сорок голосов. За Алексеевым говорит речь Маршан. Говорит хорошо, слова его тоже покрываются криками «ура». Обед проходит оживленно.

На другой день – обед у начальника штаба, генерала Волкова. Затем – в местной бригаде. После того хотят кормить обедом моряки. Но тут уже я поставил категорически вопрос: или едем завтра, или я уезжаю один. Тогда спутники мои соглашаются ехать. Предварительно мы хотим взглянуть на город Дальний. Адмирал Алексеев любезно предоставляет в наше распоряжение канонерку «Отважный». В 7 часов утра мы выезжаем и через три часа уже бросаем якорь у пристани.

Дальний расположен на плоском берегу. Кругом никакой растительности, ежели не считать тех деревьев, которые там садит местная администрация. От пристани в экипажах направляемся смотреть город. Он производит какое-то странное, загадочное впечатление. Осматривая его, невольно закрадывается сомнение: да правда ли? Будет ли тут все так, как предполагают строители? Вот едем в колясках по отличным шоссированным улицам. Маршан едет впереди, вместе с инженером Тренюхиным. Главный строитель города, инженер Сахаров, был тогда в Петербурге. Кругом, точно в сказке: дома, дома, один лучше другого. Разные постройки, церковь, присутственные места, биржа, конторы, доки, пристани, сады, электрическая станция, и чего-чего тут не видишь. Одного только не хватает, это жителей. Подъезжаем к казармам. Лихой командир полка, русый, осанистый, полковник N, молодецки выстраивает свои две роты. Маршан подходит к фронту.

– Здорово, братцы! – кричит он им по-русски, как я учил его.

– Здравия желаем, ваше высокоблагородие! – слышится дружный ответ. – Ура, ура, ура!

Командир незаметно машет что-то солдатам за спиной Маршана. Точно волна какая, нахлынули солдаты на бедного француза, и легонький Маршан высоко взлетает к небесам, подбрасываемый десятками дюжих рук.

Возвращаемся прежней дорогой к пристани. Трудно осмотреть здешние сооружения в один день. Ведь постройка одной набережной и мола до того интересна, что стоит остаться смотреть целый день. Здесь опускают на дно бухты массивы по 3 тысячи пудов весом. Выстроены и сухие доки, облицованные гранитом, – длинные, широкие, вмещающие в себе громадных морских гигантов. Но каких же, воображаю, и сумм все это стоит?

– Не знаете, во что этот док обошелся? – спрашиваю инженера, который шел рядом со мной по набережной.

– Не помню хорошенько, кажется, 700 тысяч, – отвечает он с таким видом, точно дело шло о 700 рублях.

И весь этот город, и все эти миллионные сооружения делаются с расчетом перетянуть торговлю из Инкоу. В Инкоу порт замерзает, а в Дальнем нет. Но, как мне объяснил один старый моряк, порт этот не замерзает, пока он открыт, т. е. пока нет мола. А как мол устроят – и бухта замерзнет. В Инкоу есть многоводная богатейшая река. По ней сплавляются из Маньчжурии все произведения страны. Что касается заграничных грузов для России, то их, мне кажется, удобнее везти во Владивосток. Фрахт на пароходах один и тот же, что в Дальний, что во Владивосток. Между тем от Владивостока до Харбина 600 верст, от Дальнего около тысячи. А для железной дороги это расстояние немалое. Со всем этим будущему городу придется считаться.

Уже совсем стемнело, – при огнях вернулись мы в Артур.

12 февраля, в 9 часов утра, я, Маршан, Жермен и Соваж уже сидели в вагоне и с минуты на минуту ожидали отправления. Проводить нас собралось порядочно знакомых. Пришла музыка 9-го стрелкового полка. Поезд трогается, раздаются звуки «Марсельезы», и высоты Порт-Артура понемногу скрываются из наших глаз.

Обед адмирала Алексеева Маршану был как бы сигналом для будущих его торжеств. Через два дня подъезжаем к Харбину. На вокзале нас встречает, при шарфе и орденах, полковник Генерального штаба Дуров. Представляется Маршану и заявляет, что он назначен состоять при нем на время его пребывания в Харбине. Было часов одиннадцать утра. Едем делать визиты. Сотня казаков конвоирует нас. Сначала направляемся к начальнику гарнизона, затем к командиру полка, начальнику пограничной стражи, генералу Дидерихсу, строителям дороги Юговичу и Игнациусу, а затем в офицерское собрание. Хотя перечисление всего этого довольно скучно, но оно дает ясное понятие, как велико было желание наших офицеров встретить, угостить и проводить столь известного французского полковника. Подъезжаем к собранию. Полдень. Погода отличная. Офицерство теснится в приемной. Раздаются звуки «Марсельезы». Маршан входит в зал. Здесь его встречает все местное начальство. Под звуки музыки садимся за стол. Он накрыт на сто кувертов.