Александр Шульгин - Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

Я развернулась и, склонив голову, медленно побрела по направлению к дому. Кроме потоков мысли, проходивших сквозь меня, я ничего не осознавала.

Что происходит с нами после смерти? Нас поглощает это незамутненное, непоколебимое сознание, этот нечеловеческий, безразличный Протоколист? Получается, что весь человеческий опыт значит лишь прибавление материала в некий космический информационный банк?

Это было не похоже на правду. Я что-то упустила из виду.

Как мог некий Сверхразум, не имеющий эмоций, все время создавать живые существа, обладающие этими эмоциями?

Время перестало идти вперед. Я почувствовала, что стою на пороге неведомого открытия, что могла узнать, по крайней мере, хотя бы часть ответа; я чувствовала отгадку, она была где-то близко.

Я знала, что Враг наблюдал за последовательностью моих мыслей и вопросов, питая себя тем, что происходило внутри меня, точно так же, как поглощал он все остальные человеческие переживания.

Я не могу жить с этой Мыслящей Машиной! Я не приму ее как окончательную правду о сущности Бога. Я не согласна!

Я остановилась у молодого дубка и посмотрела на облака, которые сгущались у меня над головой.

Во мне снова поднялась злость вперемешку с ненавистью.

Ты слышишь меня, ты, проклятый отвратительный сукин сын?! Я говорю тебе «НЕТ»! Я ОТРИЦАЮ ТЕБЯ!

Я поняла, что уже какое-то время по моему лицу текут слезы, я просто не замечала их раньше. На них не нужно было обращать внимания, я была слишком занята сейчас. Я только что сообщила тому, что могло оказаться самим Создателем, что не собираюсь играть в его вшивой песочнице. И что теперь?

Почему я не боюсь? Потому что это слишком важно для меня, и мне не хочется впустую тратить время, трясясь от страха. Кроме того, чего бояться? Самое худшее, что любой космический Разум может сделать с крошечным человечком, уже случилось: он обнаружил свою природу, и в процессе этого ему удалось лишить мой мир всякого смысла, всякой цели, Лучше бы я столкнулась с восьмируким демоном с острыми, как бритва, клыками! С демоном можно сражаться, его можно видеть и понять; но что, черт возьми, сделаешь с долбанным божественным компьютером?!

Я дотронулась до кедровой ветки, потому что нуждалась в прикосновении чего-нибудь дружелюбного.

Я должна разобраться с одним довольно серьезным вопросом, причем побыстрее. Вопрос следующий: если я отказываюсь жить во вселенной, управляемой этой... этой Вещью, и если я не намерена совершать самоубийство, то в какой вселенной я соглашусь существовать? И что мне надо сделать, чтобы создать ее?

Мне пришло в голову интересное наблюдение.

Если я могу ощутить Белый Разум и отвергнуть его, это означает, что у меня есть выбор, потому что я сделала его. Очевидно, что у меня есть право сказать «нет», потому что я только что сказала это.

Я села на заросший травой склон рядом с коричневой тропинкой и начала раскачиваться взад и вперед, чтобы помочь себе думать.

Если сущность всей жизни во вселенной, в том числе и человеческой жизни, на самом деле заключается в этом Разуме, который лишь думает, учится и ничего не чувствует, то я выбираю вселенную, управляемую сознанием, которое может чувствовать. Разум, способный любить. Означает ли это, что он так же должен быть способен на ненависть? Мы уже проходили это, если вспомнить старого доброго Яхве. Нет. Да. Нельзя иметь лишь положительную сторону; все или ничего, дружище. Если приемлемый для меня Божественный разум любит, значит, он и ненавидит. Если он испытывает хотя бы одну эмоцию, он испытывает и все остальные. Боже! Все начинается снова.

Меня отыскала одна из кошек. Я знала, что она от меня не отстанет до тех пор, пока я не посажу ее к себе на колени и постараюсь не обращать внимания на страстное царапанье, которое будет сопровождать мурлыканье, или просто встану и пойду в дом. Для начала я решила пустить кошку на колени, потому что хотела продолжать искать ответ здесь, на свежем воздухе, под небесами.

Я продолжала работать, пытаясь понять, что понадобится для создания другой вселенной и другого Бога, с которым я могла бы согласиться, и какие правила должны быть в этой вселенной. Я уже знала, что всегда должно присутствовать две противоположности - позитивное и негативное, мужское и женское, Инь и Ян. Чтобы была жизнь, должна существовать смерть. Я понимала это очень хорошо. Должна быть боль как признак нарушения равновесия или признак того, что что-то необходимо отрегулировать. Если живое существо будет привязано к другому существу, то оно будет испытывать чувство потери, когда тот уйдет из жизни; если открываешь себя любви, также открываешься и навстречу горю.

Я резко потрясла головой, чтобы прояснить мысли, и смахнула слезы нетерпеливой рукой.

На протяжении многих тысячелетий, пока люди пытались выжить в разных уголках нашей планеты, с трудом добывая себе пищу и сооружая жилища, находя немного радости в любви, в работе и в пении хором, все они отчаялись найти ответ на вопрос - в чем смысл их жизни, в чем смысл всех страданий и боли, всей существующей красоты. Они пытались понять это, потому что при сотворении были наделены таким разумом, который заставляют пытаться понять. Его встроили в нас, это настойчивое желание узнать.

Перед моим внутренним взором проносились разнообразные картины: забытые старики, умирающие в грязных комнатах, рыдающие дети, обиженные своими родителями, молодые солдаты, потерявшие на войне руки, ноги и свою мужественность; передо мной простиралась бесконечность боли и страданий, страха и утраты надежды.

Мой Бог и все маленькие боги! И это все - лишь пища для какого-то ужасного Наблюдателя-Протоколиста-Компьютера?!

Я зарыдала, переживая за всех невинных, обиженных, отвергнутых и беспомощных людей и прочих живых созданий в мире. Мою грудь сдавила мучительная боль, и я вспомнила, что однажды уже была в этом месте, где царит горе. Это случилось несколько лет назад, вечером, после того, как я приняла одно из Шуриных соединений. Я вспомнила и то, что назвала это место Обителью скорби, Долиной смертной тени. Тогда я поняла, что это было нечто вроде преисподней, и спросила у Шуры, что мне с ней делать.

- Выходить оттуда, - ответил он. - Теперь, когда ты поняла, что это такое, реши, что ты пробыла там достаточно долго, и просто выходи. Возвращайся в мир жизни, любви и веселья. Он существует рядом с тем местом, где ты оказалась, и он не менее реален.

Я спросила у Шуры, как бы он вытащил себя оттуда, если бы попал туда сам, на что он сказал: «Сталкиваясь с трудностями, я иду в лабораторию и начинаю мыть стеклянную посуду для химических реакций. Я занимаюсь этим до тех пор, пока трудная задача не решится или не трансформируется в нечто иное. Рано или поздно так и происходит. Но поскольку мытье лабораторной посуды тебе не подходит, почему бы тебе не сесть за свою печатную машинку и перенести все на бумагу? Ты могла бы написать один из своих великолепных отчетов для Данте и Джинджер!»