Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

Я намереваюсь в сентябре-октябре побывать в Геленджике, тогда обо всём потолкуем. Что-то я и привезу. Но лучше будет, если Вы не станете меня ждать, а сразу кое-что ответите письменно, потому что я уже третий год в Геленджик собираюсь, да всё никак не соберусь.

Да, ещё имейте в виду, что на Первомайской, 28, вход от колодца, живёт теперь моя дочь Наталья с мужем Кириллом и сыном своим Филиппом. Это для связи, уточнений и пр.

Вяч. Кабанов

10.09.91 г.

Из Геленджика в Москву

от Аничкиной Л.Н.

20 сентября 1991 года

Вячеслав Трофимович!

Ваше письмо пришло так кстати. Был момент, когда опустились руки от безнадёжной музейной сутолоки среди полной бездуховности окружающих нас. На официальном языке, «осмелились» мы поднять голос о передаче здания горкома партии музею. Ни сегодня-завтра рассыплется всё в нашем турлучном домишке. Но у властей свой прожект (заселить туда Дом пионеров и туда же впустить множество коммерческих образований, возникших при КПСС). Обывателю всё нипочём. Но кликушеские крики — «как мог музей встать на пути у детей?» — уже раздались. Никто не хочет слышать, что город без музея, театра будет просто соцпоселением, хотя бы и с кружком кройки и шитья.

Но прочла Вас, и вновь затеплилась вера, что Геленджик всё же притягивал талантливых людей. Скажите, вы пишете? Хочется почитать.

Письменный рассказ о Геленджике — прекрасно! Жду.

То, что жаль отдавать документы и фотографии, по-человечески, очень понимаю. По-музейному, буду надеяться, что пересмотрите и решите что-нибудь нам отдать. Но я Вас не тороплю. Я так радуюсь своему открытию Вас.

Книга о Кринице и два письма Л.Н. Толстого к А.В. Юшко действительно хранятся в фондах нашего музея, есть копии справок. В этом году Надежда Авраамовна отдала 3 документа: свидетельство о рождении А.В., удостоверения по Вологде и Екатеринодару. К сожалению, нет подлинной фотографии А.В. и никого из этой семьи.

Да, сейчас наша экспозиция не соответствует научному уровню. 50 % нашей экспозиционной площади занята историей Велик. Отеч. Войны, будто мы не в Геленджике, а в Курске или Волгограде. Но есть и просветы. Сделана хорошая серьёзная выставка «Кавказская война на Черноморской береговой линии». Своим долгом считаю сделать экспозицию по истории заселения Геленджика, где будет рассказ о дачевладельцах и старожилах. На мой взгляд жизнь в город вдохнула, в конечном счёте, интеллигенция.

Всё, что расскажете, напишете, покажете (подарите?) будет немаловажно. Может, приедете в Геленджик в этом году?

Спасибо за геленджикскую прозу. Её настроение мне понятно.

До свидания,

Прочитав это письмо, я снова стал отбирать старые фотографии и вспомнил один не очень давний эпизод.

Позвонила мне как-то тётя Люся (Любовь Авраамовна Юшко, уже вдова дяди Коли Ифантопуло) и сказала вот что. Получила она письмо из Джанхота, из Музея В.Г. Короленко (это филиал Геленджикского музея). Сетовали музейщики, что нет у них ни одной фотографии Авраама Васильевича Юшко, и просили прислать, если можно.

По роду и направленности общественной деятельности и её результатам (ссылки, высылки, аресты) Авраам Юшко и Короленко схожи и близки. Немудрено, что были знакомы. А у Владимира Галактионовича брат заболел туберкулёзом. Вот Авраам Васильич и присоветовал Короленке выстроить дом в таком месте (недалеко от Геленджика), где заболевший брат мог бы жить и лечиться в самых благоприятных для такого лечения климатических условиях. Место было выбрано — Джанхот. Но не у моря, а повыше, в сосновом ущелье необыкновенной красоты. Неудивительно поэтому, что Музей, устроенный в доме Короленко, захотел иметь фотокарточку Авраама Юшко.

Все эти обстоятельства в общих чертах я знал и не удивился просьбе Музея. Тётя Люся же меня сильно удивила.

Она сказала:

— Ты знаешь, я перебрала все папины фотографии и одну бы, конечно, отдала… Но, ты знаешь… Папа у меня на всех карточках… в казачьей офицерской форме…

— Ну и что? — спросил я.

— Ну как же!.. Нет, я не могу. Это опасно. Нет ли у тебя без формы?

Да, удивила меня тётя Люся… Ведь уже шла Перестройка! Хотя чему здесь было удивляться? С восемнадцатого года, когда «большевистский отряд» уничтожил «белых офицеров» — Авраама Юшко и двух его сыновей, семьдесят лет семья жила в подспудном страхе, выискивая страхующие версии, что, например, командир того красного отряда был впоследствии сам же красными и расстрелян, потому что оказался не красный, а бандит… Но это были версии на случай, а страх подспудный оставался. Какая же такая «перестройка» могла избавить от этого страха?

Я сказал тёте Люсе, что нужную фотографию Авраама Юшко найду и сам отправлю в Джанхот. Нашёл и отправил. В казачьей офицерской форме.

После письма Ларисы я ещё отобрал для геленджикского музея фотографии Авраама Васильевича и Евдокии Арефьевны (бабы Дуни), таких у меня было несколько. А вот моя собственная фотография лета 41-го года была одна. Баба Шура повела меня к фотографу, и меня сняли в белом морском костюмчике с длинными (!) брюками и в бескозырке. Карточка вышла мирная и счастливая. Её послали маме на фронт, а потом, вместе с мамой, она вернулась домой. Этой фотокарточки мне до сих пор очень жаль.

Из Геленджика в Москву

от Ларисы Аничкиной

21 июля 1992 года

Уважаемый Вячеслав Трофимович!

Сожалею, что не смогла с Вами увидеться. Очень радостно сознавать, что Вы не забыли об обещаниях нашему музею и передали совершенно роскошные экспонаты по династиям Кабановых и Юшко. Спасибо и за рассказ о Геленджике, всё Вами написанное так созвучно моим отношениям с этим городом.

Весной заходил в музей Кирилл, просил показать, чем располагает музей, связанным с семьей Юшко, хотел сделать копии, но во второй раз не появился.

Не теряю надежды ещё увидеться. Заходите обязательно в музей, когда будете в нашем городе.

Лариса Аничкина

До встречи.

Но встречи больше не было. Лариса Аничкина вскоре вышла замуж и уехала куда-то за границу. Правда, в Краеведческих записках 2004 года участвовала.

Спросить, что ли, её адрес?

Лёгкость