Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
В 17 часов 12 января в городе Хабаровске генерал Молчанов отдал приказ № 167/оп такого содержания: «Генералу Сахарову, Правохенскому, Полковнику Аргунову, Александрову, Салазкину, Подполковнику Столову, Полковнику Ефимову. Приказываю: 1) Генералу Сахарову с 2, 4 и 5 отрядами удерживать самым прочным образом район Ольгохта – Волочаевка и Верхне-Спасское, имея конницу в Забеловский и Луговской, подчинив себе части Полковника Салазкина. 2) Полковнику Александрову, находясь в моем резерве, расположиться в д.д. Николаевка и Покровка, разведывать отряд Шевчука. 3) Подполковнику Столову перейти в д. Осиповку – разъезд Амур, войдя в подчинение своего Начотряда. 4) Полковнику Салазкину перейти в подчинение генерала Сахарова».
Частью по железной дороге в эшелонах, частью походным порядком по времянке перекидывались белоповстанческие части группы генерала Сахарова с разъезда Ольгохта в Волочаевку. На разъезде был оставлен один Волжский стрелковый полк и бронепоезд. Головная застава белых была выдвинута на запад от разъезда к большому логу.
14 января 1-й отряд, насчитывавший в своих рядах к этому времени совсем незначительное число бойцов (по некоторым сведениям, менее 200 штыков и сабель при 2 орудиях), перешел из Волочаевки в Покровку, поступив в непосредственное распоряжение командующего отрядами. Так «глудкинцы» получили заслуженный ими отдых на 45-й день своего участия в походе.
Как уже говорилось выше, весь белый лагерь считал бой 11 января боем превосходящих сил белых с головным отрядом красных небольшой численности. «Результат был крайне печален, между тем в этот день мы наверно были численно сильнее красных раза в два», – таково мнение как старших войсковых белых начальников, так и рядовых бойцов-белоповстанцев. В неудаче подавляющее большинство винило одного только генерала Сахарова, и если в Первом Ине для генерала Сахарова находили целый ряд смягчающих обстоятельств (незнание местности, путаница ночного боя, запоздание 1-й и Ижевско-Воткинской бригад, грабеж волжан на станции и пр. и пр.), то во Втором Ине подобных смягчающих обстоятельств не видели. Некоторые, правда, говорили, что «виноват Аргунов со своей медлительностью», но большинство напирало на «прошибание ген. Сахаровым лбом стенки», «это был не бой, а просто бойня», – говорили третьи. Что мог сказать на все это генерал Сахаров? Разве только то, что действительно в этот день под его руководством у него оказалось три силы различных порядков: «одна бригада – один порыв, другая бригада – одна медлительность, третья бригада – сплошное ловчение» – образное выражение генерала Сахарова. Все же следует отметить, что при поверхностном даже знакомстве с ходом боя 11 января в глаза резко бросается одно обстоятельство – смена частей и поочередное подставление их под расстрел хорошо применившихся к местности красных цепей и их пулеметов. Смена частей в коротком бою, продолжительностью в несколько часов, ничем не оправдывается. Надо развивать бой, искать решений на флангах, а не сменять части. Также и долбление по одному участку, где противник силен, вело к уничтожению своих же полков. Если красные оказали упорное сопротивление зеленым полковника Аргунова, надо было их приостановить, даже отвести несколько назад, но не посылать на уничтожение другую часть. Последнюю надо было развернуть правее и стремиться охватить фланг красных.
В добавление к уже приведенному выше донесению и письму полковника Аргунова, характеризующим события, можно привести еще два документа:
«Начальнику 4 отряда. 19 Января 1922 года. № 0109. Из Волочаевки. Карта 10 в. в дюйме. Согласно Вашего приказания от 18 Января с. г. за № 27/п доношу: готовиться к выступлению с полком в 1 час. 11 с. м., на что будет особое приказание. Я должен войти в группу полковника Белянушкина, которая должна будет обойти левый фланг противника. Мною было отдано соответствующее приказание по полку, и в час я мог выступить, но приказание о выступлении мною лично было получено от полковника Белянушкина в начале 6-го и сейчас же выступил. Через час-полтора я догнал передовые части, которые должны были продвигаться вдоль линии желдороги и которые тесня противника медленно продвигались вперед. Здесь меня догнал Полковник Белянушкин, которого я попросил осветить мне более широко обстановку и поставленную нашей обходной группе задачу. Он мне сообщил следующее: «Мы должны двигаться за передовыми частями до дороги, которая сворачивает вправо на фанзы, примерно в 3–4 верстах от Ина и от фанз, которые подходят, повести наступление на Ин с севера. Мой участок самый правофланговый».
У второй будки противник оказал сильное сопротивление, в результате чего завязался продолжительный бой. В 13-м часу генералом Сахаровым был вызван Начальник 2-го отряда, который вел бой и после переговоров с ним приказал мне сменить на позиции 1-ю бригаду и 2-й отряд и не задерживаясь на их участке стремительным натиском сбить противника и двигаться дальше, причем определенных указаний, на какой линии расположен противник и где у него расположены пулеметы, ввиду спешности отдаваемого мне ген. Сахаровым приказания, а также и того, что он и меня торопил страшно, мною получено не было, но, имея кое-какие необходимые сведения по личному наблюдению и разговоров с Полковником Аргуновым, я хотел, насколько это возможно, осветить обстановку командирам своих дивизионов и сотен, но здесь подошел ген. Сахаров и приказал без всяких объяснений и траты времени, с места принять боевой порядок и двигаться вперед, что и послужило причиной крупных потерь, которые понес вверенный мне полк, который попал под фланговый пулеметный огонь, причем оставленная мною в резерве 3-я сотня ген. Сахаровым была задержана и посланному мною офицеру было сказано, что сотня придет тогда, когда будет нужно. 3-я сотня в бою не участвовала, и о том, где она находилась, я узнал по окончании боя. 3-я сотня понесла потери четыре человека обмороженными.
Встретив самое сильное сопротивление на левом фланге
