Вацлав Янечек - С автоматом в руках

Едва уехал Содома, как появился сержант - просвет-работник. Они, наверное, даже встретились по дороге. Сержант приехал не на машине, а на старом дребезжащем велосипеде без заднего щитка, звонка, фонарика и ручного тормоза. Бросив велосипед в канаву, он устремился к Славе Хлоупеку: они были знакомы еще по ударному батальону в Усти.

- Что посеешь, то пожнешь, - рассмеялся Хлоупек, увидев, как обращается сержант со своим велосипедом.

- Славек, я только доложу о своем прибытии и сразу же вернусь, пообещал сержант и исчез в здании.

- Ну, посыпались один за другим, - проворчал Храстецкий.

- Между прочим, Вашек - мировой парень, - вступился за сержанта Лейтера Хлоупек. - Ты его еще узнаешь. Отлично играет в футбол, и башка у него варит.

- У Ножички велосипед лучше, и сам он такой хороший, что его нам вполне достаточно! - рассмеялся Цыган.

Просветработник собрал их на лужайке перед домом. Они говорили о Союзе чешской молодежи, о бригадах помощи деревне, о новых фильмах, политических событиях в Праге и пограничных районах, о работе КПЧ. Лейтер внимательно присматривался к каждому, как бы оценивая. Хлоупек, заметив это, сказал:

- Это, Вацлав, мое отделение. Ребята все что надо, с гарантией.

- Хорошо, - улыбнулся сержант. - Я должен знать, с кем говорю, потому что нам, товарищи, предстоит много работы.

К старшим по званию ребята в соответствии с уставом обращались "пан", слово "товарищи" было для них непривычным, но очень им понравилось.

- Буду говорить откровенно, - продолжал политработник. - Теперь уже совершенно очевидно, что нашей партии придется вести решительную борьбу за республику. От других партий добра не жди, они все смотрят на Запад. А какая свистопляска поднялась вокруг национализации! Вы все из рабочих. Выступайте открыто против наших врагов. Я имею в виду прежде всего членов национально-социалистической партии. Что ни таможенник, то национальный социалист.

Когда к ним стали подходить бойцы из других отделений, заинтересовавшиеся тем, что тут происходит, Хлоупек предостерегающе подмигнул Лейтеру. Тот умолк, а когда подошли Барак и Гофман, завел речь о том, что надо как можно скорее организовать библиотеку, так как зимой иначе будет скучно. Потом Лейтер поговорил с глазу на глаз с Хлоупеком и отправился на своем драндулете к соседней заставе Три Креста.

После ужина Храстецкий, Цыган и Стромек пошли к Благоутам. Эта семья им очень понравилась при первой же встрече. Те сердечно приветствовали их и усадили за стол в кухне. Затем Благоутова, не слушая никаких возражений, провела их по всему дому. Они шли за ней в носках, потому что всюду царили образцовая чистота и порядок. Из дочерей дома была лишь самая старшая. Она хлопотала у плиты и в разговор не вступала.

- Знаете, ребята, сколько в хозяйстве работы? За день так набегаешься, ой-ой!

- Охотно верим, тетя, - поддержал ее Цыган. Это обращение хозяйка приняла как само собой разумеющееся и, предложив им теплых лепешек с маком, пододвинула кувшин с молоком.

- Не откажемся. Наш Ярда приготовил такой ужин, что и есть нельзя, но мы пришли не за этим, - оправдывался Цыган.

Вскоре пришел и Роубик. Он не хотел сначала заходить в дом, его пришлось долго уговаривать. Благоут сидел на цветастой кушетке и полировал валторну. Это был настоящий музыкант. Играл он с юных лет и в армии, в годы первой мировой войны, служил в оркестре.

- Да, посмотрели бы вы, каким молодцом был наш отец! Сегодня у него так уж не получается, а, бывало, танцующие замирали, когда он начинал соло на своей трубе.

Благоут умел играть на всех духовых инструментах, но больше всего любил кларнет. Учился он у своего отца, старого музыканта, а потом с оркестром побывал во всех странах Западной Европы, выступал в концертах для прогуливающейся публики в парижских парках и на всесокольских слетах{7}, на балах и в винных погребках.

- Да, многое мне пришлось испытать, - вздохнул он. - Война застала наш оркестр как раз во Франции. Приехали мы туда подзаработать, а кончилось дело лаге рем. Жена осталась дома одна с четырьмя детьми.

Благоутова посмотрела на часы.

- Пора бы уж девочкам прийти. Нельзя им все-таки каждый день ездить в Плану на велосипеде. А зимой это вообще будет невозможно. Вера подыскала в городе комнатушку, будет снимать. Так и то лучше.

Вскоре в сенях раздался смех, и в кухню влетели две девочки лет пятнадцати, одинаково одетые и очень похожие друг на друга. Увидев необычных гостей, они убежали в комнату. Мать пошла было за ними, но сразу же вернулась.

- Стесняются, - улыбнулась она.

- Мы ведь их не укусим! - рассмеялся Цыган.

- Они еще дети. Славка ходит в школу, уже в девятый класс, а Аленка, младшая, - в восьмой класс. Заботам нет конца. Как только подрастут, пойдут работать. Да, четыре дочери, это, милые мои, не шутка.

- Мы вам поможем от них избавиться, - пошутил Цыган. - Каждому по одной - и порядок.

- Ты свою, наверное, давно уже нашел.

- Где там, времени не было. У Вашека вот есть, тоже Аленка. В Пльзене.

Ужинали дочери Благоутов в своей комнате. После ужина они робко пришли в кухню, подсели к отцу и молча слушали разговор. А когда четверка пограничников отправлялась в тот вечер домой, девушки уже давно спали.

- Придем, придем, - прощались пограничники с Благоутом. - Если нужна будет какая помощь, дайте знать.

Была уже почти полночь, когда они вернулись к себе. Тепло семейного очага согрело их. У многих пограничников завязались в Лесове знакомства с жителями, семьи которых они время от времени посещали. Мачек, Хлоупек и Олива бывали у Киндлов, Барак и Гофман - у таможенников, некоторые - у пекаря Майера. У Мачека установились прекрасные отношения с пани Вршковой, но кнедлики тем не менее у него не получались. Меню изобиловало макаронами, рисом и картофелем. Правда, супы у него получались отменные, и он за них получал благодарности. Когда же у него что-нибудь не выходило, Ярда, бегал по деревне и искал кого-нибудь, кто бы помог ему советом... Интендант Тонда хорошо справлялся со своими обязанностями. Он доставал все, что заказывал повар. Для этого Тонда ездил на велосипеде с моторчиком по окрестным деревням, всюду у него были знакомства и связи.

В обед темой разговора опять были кнедлики.

- Что вы заладили одно и то же, неженки вы эдакие? - ругался Мачек. Если я могу их лопать, то они сойдут и для вас. Все дело в муке! Сколько раз их варили соседки, и получалось то же самое. Оставьте вы меня в покое! А если хотите, чтобы кнедлики были лучше, то купите козу.

Ребята от удивления открыли рты и посмотрели друг на друга.