Вацлав Янечек - С автоматом в руках

Стокилограммовый Вацлав вновь забрался на ель. Он дрожал от нетерпения, как малый ребенок. Стромек залез вслед за ним, таща сиденье. Замечательная получилась подвесная дорога! Пролегая над лугом и окружавшим родник болотцем, она вела к крыше караулки.

- Поехали, господа! - закричал что есть мочи Храстецкий. Вместе со Стромеком он повесил сиденье, укрепил его на тросе, который хорошо вошел в ободок колеса, потом обеими руками крепко ухватился за плечи вилки и помчался вниз. Подвесная дорога нагрузку выдержала, но вдруг Храстецкий вскрикнул: сиденье покосилось и Вацлав съехал с него. В этот момент он находился в четырех метрах от земли. Хуже было то, что авария произошла как раз над родником. Цыган закрыл глаза и только услышал, как Храстецкий всеми своими ста килограммами плюхнулся в болотце, окружавшее родник. Открыв глаза, Яниш увидел, как Хлоупек бежит к Храстецкому, по пояс увязшему в болоте и покрытому таким слоем грязи, что его нельзя было узнать. А сиденье, оттолкнувшись от трубы караулки, медленно проезжало над Храстецким и группой пограничников, вытаскивавших товарища из болота. Выбравшись на твердую землю, Храстецкий запрыгал по замерзшему лугу, отряхиваясь от воды и грязи.

- Вот это да! - кряхтел он, а его товарищи, задыхаясь от смеха, валялись по мокрой траве. Слезы застилали Цыгану глаза. Вашек Гула, помогая Храстецкому соскребать с одежды прилипшие комья грязи, заботливо спросил:

- Ушибся?

- Ничего, только промок, - смеялся Вацлав. - А кататься мы будем. Только вот плохо я эту штуковину при вязал. А здорово было, правда?

- . Правда. Хорошо хоть я не промок, - подшучивал над Храстецким Хлоупек по дороге к натопленной сторожке. Там Вацлав разделся и стал сушить вещи у печки. Цыган вместо промокшего друга взял с собой на дежурство малыша Гулу.

Снега за ночь выпало, как зимой. Вскоре после полуночи вернулись Манек и Роубик. Они походили на снеговиков. Цыган с Храстецким пошли левой стороной участка, заглянули в заброшенную лесную сторожку. Ничего в ней не изменилось, только видны были отпечатки чьих-то копыт.

- Олени. Здесь они водятся, - сказал Храстецкий.

Цыган слушал его рассеянно. Он думал о предстоящем свидании вечером и проклинал снег. Ребята с трудом пробирались по снегу. Ведущего все время меняли, по очереди протаптывая тропинку. Они еще не дошли до столовой, как снег повалил -снова. Резкий ветер хлестал в лицо. Мачек встретил их с березовым веником: пусть стряхнут с себя снег и только потом входят в столовую.

- Самая подходящая для тебя погода! - смеялись ребята над Ярдой. - А то ты все жалуешься: мол, лучше ходить в дозоры, чем возиться здесь в жаре у плиты.

- Зато сегодня на обед кнедлики. Пальчики оближете.

- Ну, если ты их делал сам, - поддразнивали они его.

- Я лично... на козьем молоке. Немного мне помогла пани Пачесова.

- Ну и связи у тебя! - удивлялись ребята.

Жена командира, веселая, молодая женщина, заботливо хлопотала вокруг своих двойняшек и мужественно превозмогала свои недуги. Она редко бывала на людях, но умела себя вести с ними. Кнедлики и в самом деле всем понравились. У ребят было хорошее настроение, и они даже помогли почистить картошку на ужин. Времени у них было достаточно. Хлоупек кратко доложил дежурному о возвращении отделения.

Всю долгую, большей частью теплую осень они спокойно прожили в этом не известном им до недавнего времени краю, лишь выселение немцев нарушило было тишь деревушки, но потом снова воцарился покой. Нарушений границы было мало. Контрабандисты забросили свое ремесло, по крайней мере, на их участке, а сообщения о кражах оставшегося после немцев имущества поступали к ним только с отдаленных застав.

За окном завывал северный ветер. Ничего не поделаешь! Была уже половина ноября, а зимы (ребята это знали от Киндла) в Лесове стояли суровые. Радовать их это не могло. Экипированы ребята были довольно плохо. Форменные куртки, которые они носили и на службе, и в свободное время, потрепались, а у некоторых порвались. На весь взвод имелось лишь два очень длинных черных тулупа. Одним из них пользовался Вашек Гофман - возница, второй носили по очереди. К зиме ребята совсем недавно получили фетровые сапоги, шарфы и вязаные рукавицы - "качественные товары из Германии", как называл Храстецкий обмундирование, оставшееся от немецкой армии.

Цыган смотрел, как за окном валил снег, покрывший уже всю землю. Сегодня дозорам будет еще труднее, чем им. Бесшумно подошел Хлоупек, вернувшийся с совещания. Он часто просиживал в комнате, где жили Храстецкий, Цыган и Стромек. Здесь обычно царила веселая атмосфера.

- Где Храстецкий? - строго спросил Хлоупек.

- Кто знает...

- А мы теперь будем нести охрану по-новому. Я только что был у Пачеса. Мы будем ходить на Грифик, как и до сих пор, но, кроме того, всю ночь будем патрулировать по двое в глубине нашего участка. Мы должны сделать выводы из того, как несли охрану до сих пор. Задержать кого-нибудь прямо на границе это, можно сказать, дело случая. Лучше патрулировать подальше от границы. Я уже это обдумал. Каждую третью ночь один дозор будет патрулировать вокруг Лесова, а два других - на границе.

Цыган согласно кивал головой. Вскоре разговор перешел на более приятную тему - на первый в Лесове танцевальный вечер. Афиши, размокшие от снега, висели на заставе, на сараях и за витриной магазина. Цыган боялся, что Ярка туда не придет, а ему хотелось бы показаться с ней перед всей деревней, так же как и Оливе с Аничкой Киндловой, стеснительной и трудолюбивой. У нее были свободны только вечера, и их целиком заполнял Иван.

К вечеру небо прояснилось, подморозило. Цыган громко проклинал погоду, но никто не знал почему. Никто, кроме Храстецкого, который и выгнал своего товарища на мороз, хотя у Яниша было еще полчаса времени. Цыган собирался писать письмо домой, уже третье за эту неделю. У него вечно возникали проблемы с датой на письме. Не ориентировался он и в днях недели. О том, что наступило воскресенье, он догадывался лишь по тому, что магазин бывал закрыт, а Мачек подавал лучший, чем обычно, обед: шницель, свиную отбивную или копченое мясо. Сегодня была суббота. Зима одолжил Храстецкому двухламповый радиоприемник, который издавал хриплые звуки, если под него подкладывали коробок спичек, а в противном случае упрямо молчал. Старый будильник на столе напоминал Цыгану о времени.

Ярка уже ждала его. Она медленно вышла из дверей "их" домика. "Храбрая", - подумал он и нежно поцеловал ее.

- Пойдем посидим внутри, согласна? - обратился он к ней на "ты" и был счастлив, когда она ответила ему так же. Он зажег спичку и открыл дверь в маленькую комнатушку. У стены находилась старая деревянная лавка, а в другом углу - столик на трех ногах. Маленькое окно было завалено снегом.