Вацлав Янечек - С автоматом в руках

- Да кто нам их пришлет?

- Почта. Я их выпишу. В октябре правительство объявит о двухлетнем плане. Об этом-то вы хоть знаете? Пограничные районы должны быть полностью заселены, и, по всей вероятности, будет отменена карточная система снабжения. Контрреволюционные элементы делают все возможное, чтобы сорвать этот план.

Пограничники подробно расспрашивали Ножичку. Штабной вахмистр тем временем закончил допрос, и Влах повел задержанного на станцию КНБ, чтобы отправить в Плану. Пачес, увидев среди собравшихся Хлоупека, кивком головы подозвал его и принялся что-то объяснять.

- Есть для нас работа, - сказал сержант, вернувшись. - После обеда будем тянуть телефонную линию к нашему дому. Такой я сейчас получил приказ.

- Так я и знал, - проворчал Цыган. - Без дела нас не оставят.

- Опять мои планы срываются, - пожаловался Храстецкий, однако это была лишь поза. Этот парень из Пльзеня только прикидывался лодырем, на самом же деле частенько сам брался за такие дела, которые и не входи ли в его обязанности. После обеда принесли моток проволоки, раздобыли изоляционную ленту, у Благоутов нашли приставную лестницу. Семья Благоутов была в полном сборе - расставляли по местам вещи.

Зима наблюдал за работой ребят из открытого окна.

- А где Богоуш и подвахмистры? - поинтересовался Храстецкий.

- Пока в Гути, несут службу.

В подчинении у Зимы находились два подвахмистра. Они служили в жандармерии еще во времена протектората, так что кое-какой опыт у них имелся, но Зима сомневался, что они будут продолжать службу. Вахмистр Богоуш Гендрих был типичный пражанин, душа человек. Он был женат, ждал приезда семьи и собирался поселиться в Лесове. Зиме он нравился своей энергией. Ребята знали, что Богоуш - член КПЧ. Большей частью он находился на заставе. Здесь он и столовался. С подвахмистрами у него было мало общего.

Зима охотнее всего проводил время на службе, на станции КНБ. Там он чувствовал себя в безопасности от своей супруги, которая вечно его в чем-нибудь упрекала. Время от времени к нему приходил районный командир из Планы капитан Павлик. Зима ему нравился, он хвалил его за порядок на участке. Хорошие отношения, установившиеся между станцией КНБ и заставой в Лесове, в те времена в других местах были, можно сказать, редкостью.

К четырем часам закончили проводку телефонной линии. Ребята проверили ее, а потом начались долгие дебаты о том, куда поставить аппарат. Это была настоящая проблема. Никто не хотел, чтобы телефон ставили к ним в комнату: все знали, что это значит. Наконец решили установить аппарат наверху, в большой комнате. В пользу этого Храстецкий привел веские доводы:

- Поставьте-ка этот звоночек сюда, уважаемые. Вас больше, а нас всего трое. И в конце концов, - соврал он, - так распорядился Пачес.

Потом они с Цыганом взяли длинную лестницу и отнесли ее к Благоутам, которые как раз завершали уборку двора.

- Устали мы - мочи нет, - вздохнул глава семейства. - Мамочка наша не успокоится до тех пор, пока всюду не будет полный порядок.

Хозяйка принесла им две большие кружки молока и принялась рассказывать, какой тяжелой была дорога сюда, как много вещей они везли и скотину тоже.

- Зачем? Здесь ее достаточно! - рассмеялись пограничники. - Вы могли бы взять ее сколько угодно. Здесь все так делают.

Хозяйка от удивления открыла рот, а потом продолжала:

- Ой, ребята, и зачем только мы сюда приехали со своими четырьмя дочерьми? Сама не знаю. Где они здесь будут работать?..

Вскоре пришла одна из их дочерей.

- Это Вера. Она учится на дамскую портниху. Одна у меня старше ее, а две - моложе.

Девушка им понравилась. Ребята робко поздоровались с ней. Вера села рядом с отцом на камень у колонки и. молча слушала пограничников, которые рассказывали, где питаются, как давно живут в Лесове, что интересного в округе. Хозяйка пригласила их приходить как-нибудь в гости и, вздохнув, встала, чтобы продолжить работу по дому.

Вечером до самой темноты ребята играли на новой площадке в волейбол. Только Храстецкий ходил к Зиме. Вернулся он только после десяти, когда все уже засыпали, и сразу же забрался под одеяло. На следующий день им предстояло дежурить целые сутки и надо было хорошенько выспаться. За письмо он взялся только рано утром.

- Спите, спите, - успокоил он обоих заспанных товарищей, выглянувших из-под одеял. - Я должен написать Алене.

Стромек что-то проворчал и натянул одеяло на голову. Цыган же не спал и наблюдал за своим приятелем, размышлявшим над тем, что бы написать своей далекой возлюбленной.

- Передай от меня привет Алене.

- Только этого она и ждет, лапоть ты этакий! - отрезал Храстецкий. - Не мешай!

- А ты с ней давно знаком? - продолжал тем не менее Яниш приглушенным голосом.

- Два года. И с ее родителями я знаком. Я уже был у них.

Ребята знали о подружках своих товарищей. Храстецкий часто говорил об Алене. Она была для него лучше всех, и он радовался, что скоро ее увидит. Местные девушки его не интересовали. Он мечтал попросить у Пачеса разрешения съездить домой и привезти мотоцикл. Конечно, при этом он заехал бы и к Алене...

- Как ты думаешь, пустит он меня? - волновался Храстецкий.

- А может, его возьмет кто-нибудь другой с заставы?

- Чтобы съездить в Пльзень, достаточно моего свободного времени.

- Ну так ты и скажи ему об этом!

- Попробую через Хлоупека, - задумался Храстецкий. - Так будет лучше всего, - и стал продолжать письмо.

После завтрака они работали в саду, вычистили старый небольшой хлев, починили водопроводную колонку, врыли перекладину для выбивания одеял и чуть было не забыли, что надо идти в наряд. По дороге ребята видели, что в деревне появилось немало новых жителей. Встретили Липара, поинтересовались его делами. Он оказался квалифицированным парикмахером, и пограничники сразу же заключили с ним соглашение: они могут к нему приходить в любое время, прямо всей заставой. Вокруг него крутились две хорошенькие девчушки лет пяти. Храстецкий угостил каждую шоколадной конфетой из своего пайка. Домик возле ресторана тоже не пустовал, на заборе уже висели какие-то перины.

Кто-то из ребят озабоченно посмотрел на потемневшее небо. Выглядело оно непривлекательно. Наперекор непогоде Хлоупек затянул песенку, и, распевая, они дошли до границы. В последние недели здесь было очень и очень спокойно. Когда хлынул ливень, ребята помчались по лугу У Грифика и, промокшие, ворвались в караулку. Потом погода прояснилась. Воздух был чистым, бодрящим.

Уже вечерело, когда у шлагбаума пограничники встретились с патрулем таможенников. Это были Долежал и Дворжак. Они были вооружены пистолетами. Дворжак вел немецкую овчарку. Увидев Храстецкого и Яниша, он надел собаке намордник. Все уселись на влажные пни и завели разговор о службе в Лесове во времена старой республики, о жаловании в КНБ и о национализации. Долежал все время заводил речь о политике. Он был большим приятелем лесничего Лишки. Дворжак состоял в социал-демократической партии.