Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера, 1929–1941 - Стивен Коткин
Сталин был в восторге. «Видно, здорово их [то есть китайцев] попугали наши ребята из Дальне-Вост[очной] армии, — злорадно писал он 5 декабря 1929 года Молотову (теперь уже тот был в отпуске). — Америку и Англию с Францией с их попыткой вмешательства довольно грубо отбрили. Мы не могли иначе поступить. Пусть знают большевиков! Думаю, что китайские помещики не забудут предметных уроков, преподанных им дальневосточниками». К этому он добавлял: «Дела с хлебозаготовками идут… Подымаем нормы снабжения в пром[ышленных] городах вроде Иваново-Возн[есенска], Харькова и т. п. Бурным потоком растет колхоз[ное] движение. Машин и тракторов, конечно, не хватает (куда там!), но уже простое объединение крестьянских орудий дает колоссальное увеличение посевных площадей»[175].
Победа на всех фронтах
С 5 по 10 декабря 1929 года прошел организованный властями Первый всесоюзный съезд ударных бригад. «Здесь выступали рабочие, которые говорили не только о своей фабрике, о своем заводе, они говорили о планировании вообще, о стандартизации, о контрольных цифрах и т. д., — распинался с трибуны Валериан Куйбышев, глава Высшего совета народного хозяйства. — Так могли говорить люди, которые чувствуют себя хозяевами всей страны»[176].
15 декабря, через семь недель после «черного вторника» на Нью-Йоркской фондовой бирже, в передовице «Правды» было объявлено, что США охватил всеобщий экономический кризис. Других желающих сделать крупные капитальные заказы заметно поубавилось, и Сталин занялся покупками в большом капиталистическом универмаге. Первым делом с американскими компаниями Freyn Engineering и Arthur McKee были заключены контракты о «техническом содействии», предусматривающие поставки новых американских широкополосных прокатных станов и тяжелых блюмингов для новейшего металлургического комбината в Магнитогорске на Урале, не уступавшего по размерам флагманскому заводу корпорации U. S. Steel в Гэри (Индиана), а также для комбинатов в Кузнецке (Сибирь) и Запорожье (Украина). Кроме того, советское правительство заключило контракт с Ford Motor Company о строительстве завода по массовому выпуску легковых автомобилей и грузовиков в Нижнем Новгороде по образцу знаменитого завода Форда в Ривер Руж и с использованием новейших фордовских патентов. Caterpillar подрядился поставить оборудование для массового производства тракторов и комбайнов на заводах в Харькове и Ленинграде; в то же время были заключены контракты на строительство гигантских тракторных заводов в Сталинграде, а вскоре и в Челябинске, причем эти заводы должны были стать крупнейшими в мире. Впоследствии были заключены договоры на поставки оборудования для производства аммиака, азотной кислоты и синтетического азота с DuPont и Nitrogen Engineering, а также для производства хлора — с Westvaco. В Швеции и Италии закупались технологии производства подшипников, во Франции — новейших пластиков и самолетов, в Англии — турбин и электрооборудования[177]. Буквально каждый контракт предусматривал строительство по крайней мере одного предприятия под ключ, с тем чтобы на ровном месте был сооружен новый завод, готовый к работе[178]. Платить за все это Москве приходилось за счет экспортных поступлений в твердой валюте (за хлеб, лес, нефть) и золотого запаса[179]. Однако теперь сталинскому режиму даже удалось получить иностранные кредиты — пусть краткосрочные, но нередко выдававшиеся на благоприятных условиях, под гарантии иностранных властей и даже не предусматривавшие выплаты долгов прежних российских правительств[180].
21 декабря 1929 года Сталину официально исполнилось 50 лет. «Правда» начала публиковать поздравления тремя днями ранее, а в день юбилея из восьми полос газеты шесть с половиной были заняты здравицами, включая некоторые из примерно 1000 поздравительных телеграмм от коллективов предприятий и организаций, но только не из колхозов[181]. Молотов прислал частное поздравление. «Жму твою руку, пятидесятилетнюю!» — писал он[182]. Государственное издательство выпустило сборник поздравлений трехсоттысячным тиражом. «Всюду, где Сталин, — утверждалось в нем, — там успех, победа»[183]. В юбилейном номере «Правды» был помещен хрестоматийный снимок Сталина с Лениным на даче у последнего, а диктатора превозносили как «самого верного и преданного ученика и сподвижника» Ленина. Но это же ставило его под удар: «Сталин стоит во главе ленинского Центрального Комитета. Поэтому он — неизменный объект бешеной травли со стороны мировой буржуазии и социал-демократии»[184].
В опубликованном ответе (22 декабря) Сталин демонстрировал скромность, воздавая должное ленинской партии рабочего класса, «родившей и воспитавшей меня по образу своему и подобию», и выступив с торжественной клятвой: «Можете не сомневаться, товарищи, что я готов и впредь отдать делу рабочего класса, делу пролетарской революции и мирового коммунизма все свои силы, все свои способности и, если понадобится, всю свою кровь, каплю за каплей»[185].
Редакция киножурналов выпустила немой фильм в шести частях, показывавший зрителям Сталина, запечатленного в разные моменты на кинопленку: улыбающегося, машущего рукой, милостиво принимающего восхваления, мудрого, доброжелательного[186]. В фильме были приведены и революционные верительные грамоты: снимки и отпечатки пальцев из архивов царской полиции, а также кадры с лачугами, в которых Сталин обитал во время ссылки в Сольвычегодске и Курейке. Кроме того, зрители могли увидеть домик, в котором родился Сталин, его родной город Гори с руинами средневековой крепости на холме, пантеон детских фото Сталина и длинную интерлюдию, снятую в тифлисском жилище его матери Кеке Геладзе: камера запечатлела, как эта старушка в очках собирает для сына посылку, в которую кладет его любимое домашнее варенье из грецких орехов. Отныне Сталин также стал организатором Красной армии; эта новация была канонизирована в юбилейной статье Ворошилова «Сталин и Красная армия». Она породила у Троцкого мысль написать в ответ историю Красной армии и Гражданской войны, но этот замысел остался неосуществленным: подозрительный пожар в доме у
