Григорий Пенежко - Записки советского офицера

Корпус с пяти утра продолжает марш, оборону занимает с выходом в район Брод.

Командир корпуса беспокоится о дивизии, идущей восточнее нас. Она затерялась на марше и до сих пор не даст о себе знать. Генерал сам едет, чтобы разыскать её и поставить ей задачу на выход в район Брод. Васильеву он приказывает немедленно вытягивать свои полки. Наш маршрут идёт лесами через Вержбяны, Ангелувку, Олеско, Ясенув, Броды.

По этому маршруту от Олеско до Брод весь корпус пойдёт одной дорогой, так как слева болота и множество мелких мостов, не проходимых для тяжёлых танков.

Сегодня я кое-что узнал о нашем корпусном начальстве, и это мне дало возможность понять взаимоотношения Рябышева и Попеля. Вместе они работают недавно, на каждом шагу чувствуется, что они присматриваются друг к другу. Рябышеву уже за шестьдесят. В первую мировую воину он воевал солдатом, в гражданскую очень быстро выдвигался, командовал кавалерийской дивизией, кавалерийским корпусом. В танковых войсках он новый человек. Наш корпус принял незадолго до войны. Может быть, поэтому, как мне кажется, он чувствует себя не совсем свободно, хотя человек он с большой боевой славой.

Попель в гражданскую войну тоже был кавалерист, но в танковых войсках с первых дней их существования в Советском Союзе. Видно, что он очень хорошо знает технику, лучше Рябышева, но когда они вместе, этого превосходства незаметно, во всяком случае, оно не бьёт в глаза. Я понял их взаимоотношения так: Попель очень осторожно советует, а Рябышев осторожно принимает советы.

Удивительно, как Попель меняется в разговоре. Когда он молчит, смотришь на него и думаешь: суровый, неприступный, а только скажет слово, сразу видно, что сердечный, мягкий человек. Говорят, что флегматичные люди мало работоспособны, а вот Попель, по-моему, в быту явно флегматик, но когда работает, энергия в нём ключом бьёт.

*

На этот раз в разведку пошла 1-я рота. Нам дали возможность полчаса отдохнуть. Дружно всхрапнули. Кривуле пришлось потратить много труда, чтобы разбудить экипажи, в том числе и меня.

Идём во втором эшелоне со штабом дивизии. Небо пока спокойно, лес тоже.

К 10 часам первый эшелон - полк Болховитинова - в районе Ясенув встретился с разведотрядом немецкой легкотанковой дивизии, обошедшим Броды с юга и перерезавшим нам дорогу. Тяжёлым батальоном с хода Болхо-витинов опрокидывает этот отряд, загоняет его в болота, в леса и продолжает движение на Броды. Водители попадающихся нам навстречу автомашин говорят, что на западной окраине Брод уже немцы. Получаю задание выйти со взводом моей роты в разведдозор, вести разведку в направлении местечек Броды, Червоноармейск (Радзивилув) и село Комарувка до встречи с противником. Справа по шоссе на Дубно действует наша разведгруппа, а впереди должны быть части двух мехкорпусов. Первый эшелон я обогнал уже под Бродами, которые бомбила немецкая авиация. Потом она ушла навстречу нашей дивизии.

Броды и Червоноармейск забиты всеми родами войск. За Червоноармейском одиночные окопы пехоты, встречаются отдельные группы бойцов, идущих лесом. У часовни перед мостом через реку Сытеньку - два лёгких броневика. Спрашиваю у лейтенанта, с опаской поглядывающего за реку:

- Кто такие?

Оказывается, разведка одного из корпусов, которые, согласно развединформации штаба нашей дивизии, должны быть впереди нас. Узнаю от лейтенанта, что части его корпуса отходят на левый фланг.

- А кто впереди? - спрашиваю.

- Наших нет. В Комарувке немцы, - говорит он неуверенно.

Вот тебе и развединформация! Выдвигаюсь на северную опушку леса, оттуда веду наблюдение за Комарувкой. Там какое-то непонятное движение, но немцев не видно. Далеко вправо и влево слышен гул массы машин.

Из-за северо-западного угла леса выскакивают два танка, опушкой держат направление к нам. По характерному быстрому ходу и носовому покачиванию узнаю БТ. Они буквально облеплены танкистами. Выхожу навстречу.

Танки резко остановились. Из башни переднего соскочил танкист, направился ко мне. Сидевшие на броне рассыпались у машин.

- Эй, кто вы? - спросил подошедший ко мне танкист.

Из-под широких смоляных бровей, сросшихся на переносице, на меня смотрят воспалённые глаза. Такие глаза я видел у товарищей, грузчиков нашей артели, после трёхдневных авралов в Мариупольском порту, когда мы экономили стране золотые рубли, которые приходилось платить за простои иностранных кораблей.

- А вы кто ? - спросил я и невольно улыбнулся - уж очень настороженно поглядывал он на меня, не вынимая правой руки из кармана своей керзовой куртки с обгоревшими полой и рукавом.

Должно быть, оттого, что я улыбнулся, настороженность его сразу пропала, он весело крикнул остававшимся у танков:

- Свои!

Затем вновь обернулся, вынул руку из кармана и доверчиво протянул мне:

- Политрук Самойлов! Я отрекомендовался.

- Какой части? - спросил его.

- Дивизии полковника Аникушкина, слыхал такого?

- Нет, не слыхал. А это что за десант? - спросил я, показывая на танкистов.

- Немцы их танки пожгли, вот на двух этих едва ноги унесли. Увидев тебя, думаю, всё... попали на перекрестие...

- Откуда же здесь немцам быть? - спросил я. Моя ирония не дошла до него.

- Как откуда? Да вон, в том селе, прямо к ним въехали - еле ноги унесли. Не веришь? Майора Устинова спроси, - показал он на одного из своей группы. - Он начальник связи нашей дивизии и соврать не даст.

Неожиданность его аргумента меня рассмешила, хотя известие было далеко не весёлым. "Вот тебе и два корпуса впереди", - опять подумал я, а вслух сказал:

- Где же ваша дивизия?

- Это я тебя хотел спросить...

- То есть?

- А так... Понимаешь, поехали мы из Радзехува искать штаб фронта или корпуса - я и майор Устинов. Ему всё равно делать нечего. Радиосвязи нет, вот комдив и послал его со мной, пусть наладит. Ездим, ездим, заскочили в Тарнополь. Там командующий. Понимаешь, карта висит на всю стену. Майор Устинов докладывает, командующий на карте отмечает. Смотрю, на ней уже синим карандашом мешок нарисован, а наша дивизия на самом дне этого

мешка. Тут я подумал - дело наше табак... Командующий говорит: "Обстановка серьёзная, берите приказ, вечером чтоб у комдива был". Приезжаем, передаём приказ. Комдив читает, читает, говорит: "Надо корпус искать". Опять посылает нас. Опять мы едем, кругом ночь. Нашли село, где корпус стоял, приехали - немцы! Поцарапались немножко, броневик им разбили. Едем назад, солнышко всходит. Подъезжаем к Радзехуву. На шоссе стоит колонна разбитых танков. "Что за злые шутки!" - думаю, а майор уже кричит: "Немцы слева, танки!" Стреляю, два подбил. Разворачиваюсь, отходим, а мне - в борт снаряд. Машина горит. Мы с майором выскочили, механика нет. Надел противогаз, лезу в огонь, нащупал пояс, схватился за него и вытащил механика. Вместе бежим в лес. Смотрю, в лесу два БТ из нашего разведбата, а на них экипажи с погоревших танков. Сели и поехали лесами. Выехали сюда. А теперь куда? Не знаю, куда ушла моя дивизия, - и он тяжело вздохнул.