Григорий Пенежко - Записки советского офицера

- Мост! Мост! - вдруг очнулся наш проводник и подался вперёд, всматриваясь в темноту.

Машины идут, едва перематывая гусеницы. Чуть слышны глухо гудящие моторы. В прибрежной заросли начался спуск вниз, потянулась изгородь хутора. Во дворе замычала корова, где-то по соседству завыл пёс. С трудом разыскали хозяина. Он сообщил, что ни немцы, ни наши через мост не проходили.

Всё же, затемнив стопфонари, пустил на мост дозорную машину. Противника вблизи не оказалось, и я повернул вдоль реки в ту сторону, где предполагал встретить его.

На противоположном, восточном, берегу речушки светились огни догорающих пожаров, следы вчерашнего боя. Здесь, в густой луговой траве, в кустарниках - бесчисленные следы гусениц немецких танков. Значит, мы в расположении немцев. Но почему по-прежнему ни живой души?

- Слева немецкий танк! - кричит мне Никитин. Над верхушкой куста торчит башня немецкого танка. Бью по башне. В ответ ни звука. Только из-за реки, где находится наша дивизия, к нам прилетело с десяток снарядов. И снова мёртвая тишина.

Подъезжаю к вражескому танку. У него разбита гусеница, в башне две мои пробоины. Пушка исправна, но замок вынут. Видно, танк брошен. В соседнем кусте - брошенный вездеход, мотор его глазеет тёмными зрачками пустых свечных отверстий. Но куда ушли немцы? На юг, к Львову, или на запад, обратно к Каменке?

- - Куда ехать? - спрашиваю я Кривулю.

- По следам, по следам! - вмешался дед Титок, сидевший на корме моей машины.

- Эге, осмелел дед, - воскликнул Никитин. - Охотник дичь чует!

Обойдя село Деревляны, мы затаились на опушке леса и стали наблюдать за шоссе, которое из Каменки идёт на Деревляны, к Бугу. Следы немецких танков уже свернули на Деревляны, туда же по шоссе то и дело проходили с запада небольшие колонны автомашин. Порою тягачи тащили за собою пушки. Но в чём дело? Почему ни одна машина не показывается на восточной стороне села?

- За Буг уходят. Мост в селе поставили, - уверенно заявляет дед Титок.

Да, иначе быть не может. Значит, немцы хотят обогнуть нас севернее и через Яблонувку идти дальше на То" порув или на Броды.

По сути дела задача была выполнена, я уже знал, куда немцы идут и где они форсируют Буг, но слишком лакомо сновали перед нами по шоссе немецкие машины.

- Наведём-ка порядок в немецких колоннах, ишь как снуют! - предложил Кривуля.

Мы решили, если удастся, взять налётом пленного.

Как только чёрный грузовик, вынырнув из-за угла рощи, мелькнул в моем прицеле, я выстрелил. Он загорелся, съехал в кювет и свалился набок. Рядом ухнула пушка Кривули. Ещё один грузовик, протащившись по инерции, застрял в кювете и загорелся. Врываюсь на шоссе. Обгоняя меня, несутся остальные танки. Подмяли тягач, тащивший пушку. Немцы рассыпались по ржи, только спины мелькают.

Взяв с головной машины раненого шофёра, мчусь в хвост колонны, откуда машет мне Кривуля. Он стоит у легковой машины, вытаскивает из неё раненого офицера. Невдалеке лежит раздавленный им "опель".

В окошечко мне видны витой погон полковника и бархатные петлицы. Внутрь машины пробраться не удаётся. "Что ж, возьму хотя бы полковничьи знаки различия, как вещественное доказательство", - решаю я.

Из Деревляны в нас летят снаряды. Задерживаться больше незачем.

Разворачиваем машины и несёмся обратно. На выбоинах и бугорках, когда мой танк делает прыжки, дед Титок вскрикивает: "Ой, Иисусе!" - и цепко хватается руками за башню. Лицо его, цвета юфтевой кожи, посерело и вытянулось, побелевшие губы что-то шепчут.

- Смотрите, смотрите, - тормошит меня Никитин: - никак наш дедок с ума спятил!

Перелезаю на корму и сажусь рядом с дедом у башни.

- Что с вами, дед Титок?

- Як бы знав, не повёл, - крестится он и с ужасом смотрит на сидящих рядом пленных.

Подходим по шоссе к Красне. Земля гулко дрожит от взрывов. Над головой проходят группы желтобрюхих бомбардировщиков с крестами на крыльях. Красне горит.

Дед Титок, забыв, что едет на танке, выпрямляется во весь рост. Наверное, заметил свой горящий дом в числе десятков других. Мы едем среди двух стен огня. Горят дома, горят машины, небо лижут языки пламени.

На повороте я не успеваю задержать машину. Дед прыгает с танка наземь, вскакивает и, припадая на одну ногу, бежит к крайним пылающим домам. Вот он остановился, стоит сгорбленный, потом что-то кричит, грозя кулаком небу. В Красне нас встретил начальник разведки. Узнав, что я везу пленных, он приказал сдать их ему и зайти в штаб корпуса. Оказалось, что Васильев здесь, только что приехал. Я застал его разговаривающим с Рябышевым и По-пелем.

- Разведка вернулась, - сказал он, увидев меня в сенях. - Ну что, где немцы?

Докладываю: немцы ночью ушли за Буг, у села Деревляны, маскируя отход артогнём, и вышли на шоссе Топорув - Броды, севернее нас.

Результаты опроса пленных, доложенные штабным командиром, подтвердили мои данные. Пленные - из артиллерийского полка той самой легкотанковой дивизии, с которой мы вчера вели бой. Дивизия идёт на Броды и должна овладеть ими к 10 часам утра 25 июня и закрыть дороги на Дубно. Севернее её наступает 14-я танковая дивизия той же армии Клейста.

Теперь я уже кое-что понимаю в обстановке. Несомненно, немцы идут на перехват нас. Удастся ли нам опередить их у Брод? Я ждал, что скажет начальство. Все трое стояли молча. Вдруг Попель издал какой-то смешной звук, точно хотел что-то сказать, но спохватился и проглотил готовые сорваться с уст слова. Его смуглое лицо с большими чёрными глазами осветилось улыбкой, которую раз увидишь и никогда не забудешь. "Тут же всё ясно", красноречивее слов говорит эта улыбка.

- А не думаете ли вы, товарищ генерал-лейтенант, що цей господин Клейст, хай ему неладно буде, идёт на авантюру? - сказал он с забавным украинским выговором.

Генерал посмотрел на него недоверчиво:

- Как это понять? - спросил он.

- Мне кажется, он хочет связать наш корпус своим прикрытием, этой несчастной дивизией, а главными силами выскочить через Броды на кременецкие просторы.

- Если только действительно его главные силы в районе Брод, - уклончиво сказал Рябышев. - А вы как думаете? - спросил он Васильева.

Васильев сказал, что он согласен с Попелем, и обосновал своё мнение тем, что южнее нас танковых частей противника не замечено, а севернее, кроме той, с которой мы имели дело, наступает ещё одна дивизия.

Выслушав Васильева, Рябышев подумал и тут же стал отдавать приказ.

Корпус с пяти утра продолжает марш, оборону занимает с выходом в район Брод.

Командир корпуса беспокоится о дивизии, идущей восточнее нас. Она затерялась на марше и до сих пор не даст о себе знать. Генерал сам едет, чтобы разыскать её и поставить ей задачу на выход в район Брод. Васильеву он приказывает немедленно вытягивать свои полки. Наш маршрут идёт лесами через Вержбяны, Ангелувку, Олеско, Ясенув, Броды.