Льюис Кори - Морганы. Династия крупнейших олигархов

Ярким примером такой любопытной философии богатства может служить случай, произошедший во время обеда в честь Джуниуса Моргана в 1877 году. Собравшиеся отмечали его заслуги в защите американского престижа и чести в Европе, «когда над нашими предприятиями нависло несчастье, а лояльность общества была достойна упрека». Среди присутствовавших находились известные банкиры, промышленники, торговцы, владельцы железных дорог и спекулянты, включая Джона Джекоба Астора и Теодора Рузвельта (старшего), суммарное состояние которых оценивалось в один миллиард долларов. Председательствовавший Сэмюел Дж. Тилдэн так сказал в своем вступительном слове: «Люди, которых я вижу перед собой, владеют и управляют колоссальными капиталами. Вы, вероятно, тешите себя иллюзией, что работаете на себя, но я осмелюсь утверждать, что вы работаете и для людей. (Аплодисменты.) Когда вы планируете свою работу с учетом личных интересов, всемогущее и мудрое провидение направляет большинство ваших усилий на благо людей. Обладатели колоссальных капиталов фактически являются доверенными лицами самого общества».

Эта удобная и вдохновляющая философия оправдывала не только сами богатства, но и средства их накопления. Эксплуатация мужчин, женщин и детей, жестокое подавление конкурентов, мошенничество, воровство и коррупция – все было оправданно, если позволяло человеку разбогатеть, так как накопление этих богатств означало работу на благо общества. Дух хищнического приобретательства царил повсюду: в своей основе все люди были братьями, поэтому крупные пираты являлись концентрированной квинтэссенцией миллионов маленьких пиратов, и все старались разбогатеть одними и теми же способами.

Лихорадочные годы после Гражданской войны в экономическом и политическом плане представляли собой период пиратской и беспрецедентной экономической гражданской войны. Это был невероятный и фантастический сплав разнузданной спекуляции, дикой конкуренции, политической и деловой коррупции и незаконного, циничного манипулирования законами в ходе хищнических операций. Обворовывая друг друга и все общество, пираты от бизнеса захватили национальные ресурсы и промышленность. Одна корпорация сталкивалась с другой в непрерывном процессе консолидации и объединения. Война велась за национальные ресурсы, против рабочих, фермеров и правительства. Часто она принимала физические формы, но в основном это была война интриг, корпоративных манипуляций с запугиванием и подавлением конкурентов, жонглированием необеспеченными акциями и коррупцией. Экономическая гражданская война всегда ведется беспринципно. Пираты подкупали законодателей, судей и газеты, бизнесменов часто шантажировали политическими угрозами.

«Если бы я мог, – говорил один политический деятель, – я бы поместил всех промышленников на костер и вытопил из них весь жир». В тот пиратский век беспринципные слабаки и принципиальные силачи – все в одинаковой мере могли потерпеть поражение.

Но под всем этим пиратством, эксплуатацией и бесстыдной коррупцией непреодолимо действовали конструктивные силы, и только благодаря этим силам пираты бизнеса приобретали свои богатства и власть. Более эффективная механизация, расширявшая производство товаров, и развитие новой экономической системы широкомасштабного капиталистического производства преобразили промышленность и сельское хозяйство. Важным аспектом такого развития стала все увеличивающаяся зависимость промышленности от финансов, когда хозяева денег становились хозяевами производства. В то время как промышленность принимала все более крупные размеры и функционировала посредством все более усложнявшейся сети корпоративных и финансовых взаимоотношений, финансы оттачивали свой ведомственный метод регулирования и контроля промышленности. Именно с помощью этого метода, отражавшего важные экономические перемены, банкирский дом Морганов и пришел к своему могуществу.

Часть третья

Путь наверх

Глава 9. Международные финансы

Завидев Алису, они закричали:

– Занято! Занято! Мест нет!

– Места сколько угодно! – возмутилась Алиса и уселась в большое кресло во главе стола.

Во время Гражданской войны Дж. Пирпонт Морган, находившийся в тени английской фирмы своего отца и своей собственной незрелости, медленно, но уверенно завоевывал независимость и репутацию. Несмотря на интенсивную конкуренцию, «Дэбни, Морган и К°» к 1869 году считалась одним из значимых банкирских домов Нью-Йорка, «домом с высоким престижем», который оперировал «огромным» бизнесом. В основе этого бизнеса все еще лежали международные сделки, до которых у других американских банкиров еще не дошли руки. Такими делами в основном занимались агенты европейских банкирских домов, что и было специализацией Дж. П. Моргана.

В то время «Дж. С. Морган и К°» была главной составляющей дома Морганов. Престарелый Джуниус Морган, самый важный американский банкир в Лондоне, в дополнение ко всему активно участвовал в британских международных финансовых операциях, а его фирма была связана с экспортом британского капитала и империализма. Большие возможности «Дж. С. Морган и К°» проявились в 1870 году, когда компания организовала синдикат для перевода французского займа в семьсот пятьдесят миллионов франков. На тот момент пруссаки осаждали Париж, злой дух Луи Наполеона был упрятан за решетку, а Джуниус Морган получил свои полномочия от нового временного правительства. Этот заем был рискованным, но прибыльным делом. Облигации, приобретенные по восемьдесят, предлагались публике по восемьдесят пять, и синдикат получил пять миллионов долларов прибыли. Это была одна из самых крупных операций синдиката, когда-либо проведенная в Лондоне, и данный французский заем укрепил авторитет «Дж. С. Морган и К°», теперь независимой от американского бизнеса.

Вместе с тем американский бизнес продолжал оставаться в центре внимания Джуниуса Моргана, а экспорт британского капитала в Соединенные Штаты вновь оживился. Среди многих американских эмиссий ценных бумаг, проданных «Дж. С. Морган и К°» в Европе, одна представляла собой шестипроцентные облигации железной дороги «Эри» на четыре миллиона долларов. Кредитоспособность «Эри» была низкой (дорога задыхалась в алчных руках Дэниела Дрю), и ее облигации предлагались по семьдесят пять с расчетом на получение десяти процентов прибыли. Несколькими годами позже Джуниус Морган получил от Эндрю Карнеги облигации американских железных дорог на пять миллионов долларов, которые не хотели брать ни американские банкиры, ни банк «Беринг». В то время Карнеги «делал свою карьеру» и поэтому старался хитроумно использовать любую имевшуюся возможность. Вот что он рассказывает о своем разговоре со старым Джуниусом.

Карнеги. Я дам тебе идею и помогу ее реализовать, если ты отдашь мне четвертую часть денег, которые на ней заработаешь.

Морган (улыбаясь). Выглядит справедливо, мы просто обязаны уступить тебе четверть прибыли…

«Дж. С. Морган и К°» удалось сохранить и укрепить доверие британских инвесторов к «Пибоди и К°». Морган, как говорили современники, никогда не участвовал в спекулятивных схемах, которые рождались (мягко говоря) в голове слишком оптимистичных земляков и заставляли их британские жертвы говорить об Америке как о стране спекулянтов и авантюристов. Большинство британских инвестиций в американские ценные бумаги проходило через дом Морганов, а эти инвестиции были весьма внушительными.

Крупные покупки американских ценных бумаг британскими (и другими европейскими) инвесторами определялись не только ростом благосостояния страны и высокими инвестиционными прибылями. Эти инвесторы находились под воздействием более мощных сил. В мире проходила индустриализация, и производство, рынки и финансы все больше приобретали международный характер. Капиталистическая промышленность нуждалась в более обширных рынках для размещения растущего ассортимента товаров и получения больших прибылей. В индустриально развитых странах (в частности, в Англии) возникло избыточное количество товаров и капитала, поэтому они всюду искали (в Соединенных Штатах, Азии, Африке и Латинской Америке) новые рынки и новые источники сырья, а также более выгодные условия для своих инвестиций. На переднем крае этого движения находились расширение торговли, экспорт капитала, железные дороги, фабрики, шахты, колониальные захваты и войны.

В Соединенных Штатах Америки, сильной и независимой стране, импорт иностранного капитала попросту ускорял темпы индустриализации. Преображая то, что еще совсем недавно было частично неосвоенными землями, в сложную индустриальную державу, страна испытывала неутолимый аппетит по новым капиталам и товарам. После Гражданской войны американская международная торговля быстро расширялась. Бизнес находился на подъеме и жаждал новых капиталовложений. Американские корпоративные предприятия использовали большие объемы иностранного капитала, и после Гражданской войны правительственные облигации снова стали популярны среди европейских инвесторов. В 1866 году этот равномерный приток иностранного капитала был прерван денежной паникой в Лондоне и Франко-прусской войной 1871 года, но эти перерывы были незначительными и временными. В 1869 году европейцы владели облигациями американского правительства на один миллиард долларов (из общей суммы два миллиарда семьсот пятьдесят миллионов долларов) и ценными бумагами американских корпораций на четыреста пятьдесят пять миллионов долларов.