Плследний из Мологи. Жизнеописание архимандрита Павла (Груздева) - Наталья Анатольевна Черных
«Только достойный гражданин земного Отечества может быть гражданином Неба», — сказано у святых отцов. Как любил батюшка свое Отечество — святую Русь, она же подножие престола Господня! Как любил затопленную Мологу! Никто так не знал историю всех ярославских святынь, не помнил в подробностях, сколько колодцев в каких деревнях, — нет этого ни в одной книге и уже никогда не будет! Рассказывал отец Павел о Киприановой пустыни — сейчас и название-то это забыто. Киприан Тропский был другом преподобного Адриана Пошехонского (середина XVI века). А почему Тропский — потому что тропа была протоптана от Киприана к Адриану. Отец Павел помнил, как с левой стороны у тропы была сделана рака, и под спудом почивали мощи Киприана Тройского. Там была единственная в советское время церковь, где можно было заказать крестные ходы.
А сколько сил положил отец Павел на восстановление Троицкого храма в Верхне-Никульском! И красил сам, и белил. «Всё строил, как мастер! — вспоминают прихожане. — На Новый год крышу железом покрыл, а в апреле купол провалился — ведь батюшка всю зиму ходил по крыше, как не провалился сам!»
«Сколько после него осталось — и железо, и стекло, и гвозди, и краски!»
Всё, что «не пристроил» отец Павел, распродал потом «новый хозяин» — тот самый, что не пустил батюшку даже в церковный двор. Разве что дрова не распроданы, а дров отец Павел запас на много лет вперед — «каждое полено дорожил», как говорят старушки.
«До сих пор его дровами топим», — сказал в октябре 1998 г. отец Георгий, тот самый «Юрка-художник», которому батюшка предсказал священство.
Мечта была у о. Павла колокол повесить на колокольне Троицкого храма. Ведь и в Мологском монастыре был древний Троицкий храм с четырехъярусной колокольней. Подростком звонил о. Павел в колокола, знал и любил колокольный звон и напевы. Ведь звон — это богослужение своего рода. Поднимаешься на колокольню, сначала молитву читаешь, псалом 50-й. А потом вникаешь в колокольное искусство… У батюшки и колокольчик в монастыре был закопан под окном. Когда разоряли Мологскую обитель, он взял и закопал колокольчик. Хоть что-то надеялся спасти. Так и затопили потом Мологский монастырь вместе с этим колокольчиком…
И вот, как в те годы, когда выселяли мологжан с обжитой земли, чтобы затопить древний край со всеми его святынями, дубовыми рощами, заливными лугами, церквями и погостами, и о. Павел со всей семьей вынужден был эвакуироваться из Мологи в Тутаев по Волге на плотах, так и сейчас, на склоне лет, не подобная ли «эвакуация» происходит с верхне-никульским старцем, которого выводят под руки из обжитого дома и увозят опять в Тутаев…
Администрация Борковского института предлагала отцу Павлу благоустроенную двухкомнатную квартиру, чтобы он жил в Борке на покое. Но батюшка не признавал благоустроенных квартир. Он родился крестьянином и монахом и дожить хотел на земле, рядом с храмом. И хотя церковная сторожка при Воскресенском соборе оказалась мало пригодна для проживания, отец Павел спокойно и терпеливо переносил все неудобства. Ни умывальника, ничего не было!
А ведь это на девятом десятке лет, слепой, много раз прооперированный старец, у него и трубочка была выведена после операции — за ним уход и чистота нужны, а здесь сплошная антисанитария. Духовные чада хлопотали ему квартиру, в администрацию Тутаева было направлено официальное письмо за подписью архиепископа Ярославского и Ростовского Михея:
№ 312
от 23 ноября 1995 года.
Главе администрации г. Тутаева
Зелинскому Ю.И.
Многоуважаемый Юрий Иванович!
В Вашем городе, в сторожке при Воскресенском соборе в исключительно не приемлемых жилищных условиях, в связи с тяжелой болезнью, проживает 86-летний заштатный клирик Ярославской Епархии, верой и правдой прослуживший Церкви Божией и Державе Российской более 30-ти лет — Архимандрит ПАВЕЛ (Груздев Павел Александрович).
В лихолетье отец Павел был незаслуженно репрессирован, но затем оправдан, реабилитирован.
Многоуважаемый Юрий Иванович, почтительнейше прошу Вас выделить отцу Павлу, для создания ему человеческих условий, ведомственную трехкомнатную квартиру. Глубоко верю, что за Ваше милосердие Всемилостивый Господь воздаст сторицею.
С многим уважением и благими пожеланиями
Михей,
Архиепископ Ярославский и Ростовский.
«В последнее время и наши власти плохо с ним обошлись, — вспоминает тутаевская духовная дочь батюшки. — Пришел как-то наш мэр в храм, я к нему подхожу, говорю о квартире. А он в ответ:
— У меня стоматолог грозится уехать, а вы для отца Павла…
— А сколько лет он сидел? За что? — спрашиваю. — Неужели однокомнатной квартиры не заслужил?
Потом мэр все-таки прислал комиссию.
— Батюшка, может, получится что-то с квартирой? — говорю о. Павлу.
А он:
— Нет, она мне не пригодится».
Комиссия, обследовавшая жилищные условия архимандрита Павла, состояла из самых влиятельных «отцов города». И надо же было такому случиться, чтобы в то самое время, когда представители комиссии заседали в церковной сторожке о. Павла при Воскресенском соборе, к батюшке постучался его духовный сын, священник, только что вернувшийся из поездки в Иерусалим:
«Я встретил в Иерусалиме очень близкого друга архимандрита Павла — отца Нафанаила. Он сейчас инспектор Одесской семинарии. Отец Нафанаил передал мне для батюшки ладану, потому что о. Павел очень любил ладан, и где бывал, всегда просил. Он говорил: «Люди спидом болеют, а я ладан люблю». (Т. е. понимай так — с ладаном никакой вражина не привяжется). И я, конечно, как только приехал в Тутаев, сразу побежал к нему: батюшке подарок сделать, рассказать, как я ездил. И вот я стучусь в дверь:
— Молитвами святых отец наших…
А в это
