Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Что Вы и кто Вы — мне объяснять не надо. Уже одно то, что живя в одном городе со мной, имея возможность сказать мне лично или по телефону (как фронтовик фронтовику): «Ты что пишешь, такой-сякой! Не так всё было!..» — Вы прибегли к посланию в форме доноса, что охарактеризовало Вас и уничтожило в моих глазах, да и только ли в моих? Донос Ваш не будет иметь никаких последствий, хотя Вы на это жадно надеетесь, как и всякий вконец исподличавшийся, самоупоённый борец за справедливость, ибо время доносчиков и стукачей всех рангов, к горю и сожалению Вашему, — закончилось.

Я — беспартийный, у Вас и с Вами, слава богу, не служу-с, исключать меня неоткуда, да и руки у Вас коротки. Уже после всех доносов и отповедей (в основном, от чинов, проливающих кровь, вроде Вашего вождя-вдохновителя Брежнева в политотделах армий, для которых пребывание в 70 км от фронта считалось передовой), меня избрали секретарём Союза писателей РСФСР. Досылом, в две недели напечатали мой новый роман в журнале «Октябрь», который несомненно вызовет у Вас бешенство (а он и писан для того, чтобы взбесить всю нечисть: демагогов, лжецов и мордоворотов), и уже есть на него отклики в прессе — «Литературной газете», «Известиях», «Неделе», «Советской культуре». И есть письма, в том числе от моего давнего и прекрасного друга-фронтовика окопного Василя Быкова. Вас Бог обидел и друзьями, иначе не были бы Вы тем, что есть, лжецы и подхалимы были вокруг Вас, а истинный друг всегда нужен для того, чтоб сказать другу всё, что он считав нужным сказать другу.

Вы цитировали «Литературку», где Василь, на радость Вам и таким как Вы, поправил одно мое высказывание. А я процитирую Вам начало письма Василя от 7.2.86 г. — «Витя! Виктор Петрович, дорогой дружище! Сегодня ночью дочитал твой роман и до утра не мог уснуть — взбудораженный, восхищенный, ошарашенный» — и т.д.

Вам непонятно? Не подходит! Вы схватились за голову: «Да как же так можно? Ругать, журить человека и называть его другом?..» Можно. Можно и нужно. Вы относитесь к числу несчастных людей, к тем, кто не знал истинной дружбы, не понял, что такое слово «сибиряк» и какой гордый смысл в это понятие вложен!

Мне Вас жалко! Мы действительно были на разных войнах и в разных мирах. Мой мир неизмеримо мучительней и прекрасней Вашего, ибо я всю жизнь, изо всех сил стремился к честному хлебу, жил, кормился и детей своих кормил бедным, но честным хлебом правды. Вы ели хлеб с маслом, добытый с помощью притворства и лжи. С тем и умрёте! На моей могиле будут плакать люди и расти цветы, на Вашу могилу будут плевать проходящие мимо «клиенты» и нижние чины.

Я только что вернулся с конгресса сторонников мира в Варшаве и из длительной поездки по Западной Германии. Устал. Болен. Не могу ответить на многие Ваши выпады, недостойные белой бумаги и того высокого звания, которое Вы носите. Да и невежественны Вы, нечестны, чтоб можно было с Вами говорить на равных и по-человечески, тоже не впадая в невежество и бесчестие, хотя бы о превосходстве нашей стратегии и тактики, о способностях наших военачальников. Вы, вероятно, имели в виду тов. Кирпоноса, который открыл целый фронт и погубил сразу несколько наших армий? Или Крым, где Манштейн силами одной (!) одиннадцатой армии при поддержке частей 2-й воздушной армии смёл с земли всё, что у нас там имелось. На глазах всего Черноморского флота, бросив осаждённый Севастополь, «сбегал» под Керчь и «кулаком», состоящим в основном из двух танковых корпусов, в прах разгромил три наши армии, руководимые любимым выкормышем боготворимого Вами вождя, Мехлисом, так что и «каблуков от них не осталось», как пишет мне в одном из откликов участник этих бедственных сражений. От имени сотен тысяч людей бойкие на слово и бездарные на деле, дорогие Вам наши полководцы заслужили вечную кару!..

Эх, Горенский, Горенский, Гавриил Георгиевич! Мы уж и ложь во спасение прошли, а Вы всё ещё «тама», всё ещё врёте себе и другим! А ведь тёзка Ваш, придворный поэт Гавриил Державин писал ещё двести лет назад: «Злодейства землю сотрясают! Неправды зыблют Небеса!..» И этого не знаете?! И Пушкина небось не читаете, а Лермонтова тем более?! В лени и самоупоении жить спокойнее, сытее и блаженней, да?!

Ну и живите! А я уж как-нибудь без Ваших нравоучений обойдусь. Я сам себе судья и командир. Работаю в великой русской литературе не ротным писарем. Я инвалид второй группы ВОВ, награждённый медалью «За отвагу» и Орденом Красной Звезды на фронте, тремя орденами Трудового Красного знамени, орденом Дружбы народов, за работу в русской литературе удостоен 0еУдарственных премий РСФСР им. Горького и премии СССР, секретарь Правления Союза писателей РСФСР, депутат Красноярского краевого совета, член редколлегий многих журналов и издательств.

Виктор Астафьев

1986 г.

(П.Николаенко)

Дорогой Петя!

Я получил твоё письмо, спасибо за него! Поклонись, пожалуйста, от нас с Марьей Семёновной Клаве, твоим детям и внукам, всем желаем скорой весны и доброго мирного лета.

Мы живём помаленьку, работаем, старимся, ждём тепла и лета. В эту зиму у меня было много поездок: был в Москве на съезде писателей, затем — на конгрессе сторонников мира в Варшаве, и сразу же поездка по Западной Германии, очень интересная была поездка, но утомительная. Затем вместе с Марьей Семёновной летали в Ленинград, оттуда к детям в Вологду, а я ещё и, в Горький заезжал по делам.

Сейчас отдыхиваюсь, пытаюсь разделаться с почтой. Особенно много писем пришло по поводу статьи в «Правде», надо их все прочесть, сделать по ним обзор опять же для «Правды» [речь о статье « Там, в окопах: воспоминания солдата», опубликованной в газете «Правда» 25 ноября 1985 г. — Сост.].

Нашёлся наш дорогой командир дивизиона Митрофан Иванович Воробьёв, ты его должен помнить. Его ранило под Каменец-Подольском, после него стал командиром дивизиона начальник штаба Бахтин. Я знаю, что в сентябре будет в Житомире встреча ветеранов нашей дивизии, хлопочу, чтоб пригласили Митрофана Ивановича с Капитолиной Ивановной. Заканчивается работа над трёхсерийным фильмом по моему сценарию, и я постараюсь, чтоб его показали нашим ветеранам.

Мы с Марьей Семёновной собираемся уехать подальше от дома — устали от телефонов, от людей, надеемся отдохнуть в тёплой стране — Болгарии. Кланяюсь и обнимаю. Твой Виктор

12 марта 1986 г.

В отдел пропаганды Житомирского обкома КПСС

Дорогие товарищи!

К вам от имени ветеранов 17-й артиллерийской дивизии — Киевско-Житомирской — обращается бывший боец её, ныне — писатель, лауреат Государственных премий, инвалид войны Астафьев Виктор Петрович. Ветераны нашей славной дивизии решили провести встречу в городе Житомире в сентябре 1986 года и пишут мне о том, что житомирские власти не только не идут навстречу нашим сборам, но и препятствуют этому мероприятию, как могут.