Ольга Харламова - Под музыку русского слова
Современники попадали под влияние его чарующих строк, его декламации, а когда поэта не стало, образы, созданные им, продолжали волновать сердца и умы, пробуждать мысль.
* * *Чу, кричит буревестник!.. Крепи паруса!И грозна, и окутана мглою,Буря гневным челом уперлась в небесаИ на волны ступила пятою.В ризе туч, озаренная беглым огнемЯрких молний, обвитых вкруг стана,Мощно сыплет она свой рокочущий громНа свинцовый простор океана.Как прекрасен и грозен немой ее лик!Как сильны ее черные крылья!Будь же путник, как враг твой, бесстрашно велик…
1884Вполне возможно, что Максим Горький был знаком с этим стихотворением, прежде чем написал своего знаменитого «Буревестника».
Смею предположить, что тема женской красоты, трогательно прозвучавшая у Надсона в двух его стихотворениях, написанных в разные годы, но с одним названием — «Дурнушка», была подхвачена и получила развитие в блистательном стихотворении Николая Заболоцкого — «Некрасивая девочка».
ДУРНУШКАБедный ребенок — она некрасива!То-то и в школе, и дома онаТак не смела, так всегда молчалива,Так не по-детски тиха и грустна!Зло над тобою судьба подшутила:Острою мыслью и чуткой душойЩедро дурнушку она наделила —Не наделила одним — красотой!..Ах, красота — это страшная сила…
1883…Пусть гордо не пленит собоюТвой образ суетных очей,Но только мысль живой струеюВ головке билась бы твоей…
Из стихотворения «Дурнушка», 1885В январе 1886 года вышло второе издание стихов Семена Надсона, а в марте — третье. В апреле поэт устраивает еще один вечер в пользу литературного фонда в Киеве, и опять большой успех!
* * *Наперекор грозе сомненийИ тяжким ранам без числаЖизнь пестрой сменой впечатленийЕще покуда мне мила.Еще с любовью бесконечнойЯ рвусь из душной темнотыНа каждый отклик человечный,На каждый проблеск красоты.Чужие стоны, скорбь чужаяЕще мне близки, как свои…
1886Из Киева Надсон переезжает в Ялту и вскоре после прибытия получает радостное известие, что Академией наук ему присуждена Пушкинская премия в 500 рублей. Он счастлив и горд.
К сожалению, счастье и несчастье — одновременно. Болезнь продолжает прогрессировать.
* * *Нет, в этот раз недуг мне не солжет:Я чувствую, как отлетают силы;Смерть надо мной, она стоит и ждет…И я — на рубеже могилы…
1886Состояние больного характеризуется как «печальное»: каверны в легких, лихорадка, упадок сил. В эти тяжелые дни к физическим страданиям поэта прибавляется и душевная мука, вызванная агрессивными, в виде фельетонов, газетными публикациями некоего Буренина, имя которого упоминает в одной из своих эпиграмм поэт-сатирик Дмитрий Минаев:
По Невскому бежит собака,За ней Буренин тих и мил.Городовой, следи, однако,Чтоб он ее не укусил.
Свое нелицеприятное мнение о недостойном поведении этого литератора выскажет и лечащий врач поэта, г-н Штангеев: «Я убежден, что умерший безвременно Семен Яковлевич Надсон, несмотря на безнадежность болезни, мог бы прожить по меньшей мере до весны или даже осени, если бы фельетон Буренина не был напечатан».
В последнем фельетоне, опубликованном в газете «Заря» Буренин обвинил смертельно больного поэта в том, что он представляется больным и умирающим, чтобы жить за счет частной благотворительности.
Это оказалось «последней каплей». 19 января (по старому стилю) 1887 года, в 9 часов утра, после продолжительной агонии Семена Яковлевича Надсона не стало.
Его тело было перевезено в Петербург и похоронено на Волковом кладбище при большом стечении народа, в основном студенческой молодежи и литераторов. Общественное внимание к усопшему поэту выразилось в некрологах, лекциях, рефератах, литературных вечерах, посвященных его памяти, в Москве, Петербурге, Киеве и других городах.
Старейший поэт Полонский написал на смерть Надсона стихотворение с такой заключительной строфой:
Спи с миром, юноша-поэт,Вкусивший на дороге краткойВсе, что любовь дает украдкой:Отраву ласки и клевет,Разлуки гнет, часы свиданий,Шум славы, гром рукоплесканий,Насмешку, холод и привет —Спи с миром, юноша-поэт!
Сам Надсон, зная, что дни его сочтены, написал о своей грядущей смерти прямо и жестко:
Расчетливый актер приберегает силы,Чтоб кончить с пафосом последний монолог…Я тоже роль сыграл, но на краю могилыЯ не хочу, чтоб мне рукоплескал раек…Я умереть хочу с холодным убежденьем,Без грома и ходуль, не думая о том,Помянут ли меня ненужным сожаленьемИль оскорбят мой прах тупым своим судом.Я умереть хочу, ревниво охраняяСвятилище души от чуждых, дерзких глаз,И ненавистно мне страданье напоказ…
Из стихотворения «Последнее письмо», 1884А я позволю себе процитировать поэтическую фразу Семена Яковлевича Надсона, в свое время широко известную всей читающей России:
«Не говорите мне: он умер — он живет.Пусть жертвенник разбит — огонь еще пылает,Пусть роза сорвана — она еще цветет,Пусть арфа сломана — аккорд еще рыдает».
Потерянный мир Георгия Иванова
Под сенью домашнего крова,где б ни был тот кров и тот дом,под музыку русского словатак сладко грустить о былом!
О. ХарламоваВ тринадцатом году, еще не понимая,Что будет с нами, что нас ждет,Шампанского бокалы подымая,Мы весело встречали Новый год.Как мы состарились! Проходят годы.Проходят годы — их не замечаем мы…Но этот воздух света и свободы,И розы, и вино, и холод той зимыНикто не позабыл, о, я уверен.Должно быть, сквозь свинцовый мракНа мир, что навсегда потерян,Глаза умерших смотрят так.
ПОТЕРЯННЫЙ МИР ГЕОРГИЯ ИВАНОВА!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
