Ольга Харламова - Под музыку русского слова

В дневниковых записях Надсон замечает: «Мало знаю об обстоятельствах, сопровождавших мое детство. Знаю лишь несколько отрывочных фактов, объяснения которым я до сих пор не сумел отыскать. Вследствие этого я никогда не вспоминаю о своем детстве, я его себе представляю, например, год в виде какой-то круглой дороги, причем часть ее, соответствующая Великому посту, мне кажется покрытой черным сукном, а Пасха красным, как представляю себе Рождество в виде убранной елки».

С одиннадцати лет Семен ведет дневник.

«Дневник мне необходим, он хоть на короткий срок отгоняет сознание моего одиночества, которое приходится мне переносить и дома, и в гимназии».

И несмотря на такую погруженность в себя, мальчик хорошо и с охотой учится, много читает, особенно увлекается русской словесностью и историей, любит сказки, романы, путешествия, конечно — стихи, сам сочиняет уже в девять лет. В его дневниках постоянно встречаются отметки о вновь написанных или задуманных стихотворениях, а иногда приводятся и сами стихи.

Надсон рано почувствовал себя поэтом, понимающим мир людей. «Я люблю людей веселых, но не через меру, непременно честных, не скупых, серьезных, когда надо, и умеющих сосредоточиться на одном, правдивых и еще тех, у кого в душе есть “неведомый и девственный родник, простых и сладких звуков полный”».

Впечатлительный и наблюдательный, он разделяет всех людей «на две половины: людей живых и людей мертвых». Эти размышления двенадцатилетнего подростка, подчас наивные, звучат как откровения и сегодня: «Самое главное, отличительное свойство людей живых — это любовь к природе, способность восхищаться ею, познавать ее красоту и глубоко чувствовать превосходство над собой всего прекрасного и высшего. К моим живым людям я отношу художников, писателей романов, народных сказок, рассказов и иногда писателей для театра. Кроме того, во главе их я ставлю поэтов, каковы, например, Гоголь, Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Кольцов, Никитин, а также некоторых известных мне хорошо особ женского пола. К мертвым я отношу купцов, ученых, погруженных только в свои расчеты и кроме них ничего не понимающих».

Он делает еще одно важное наблюдение: «Я заметил, что есть люди, не принадлежащие ни к одному, ни к другому разряду, это так называемые мною средние люди, к ним принадлежит большее число людей. Эти средние люди легко могут сделаться или живыми, или мертвыми, смотря под каким влиянием они находятся. Надеюсь, что мои наблюдения принесут кому-нибудь пользу. Я поставил себе целью сделаться романистом».

Романистом Семену Яковлевичу Надсону стать не пришлось, но он состоялся как поэт: его стихами зачитывались, их переписывали друг у друга, читали вслух.

Меняя каждый миг свой образ прихотливый,Капризна как дитя и призрачна как дым,Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой,Великое смешав с ничтожным и смешным.Какой нестройный гул и как пестра картина!Здесь — поцелуй любви, а там — удар ножом;Здесь нагло прозвенел бубенчик арлекина,А там идет пророк, согбенный под крестом.Где солнце, там и тень! Где слезы и молитвы,Там и голодный стон мятежной нищеты;Вчера здесь был разгар кровопролитной битвы,А завтра — расцветут душистые цветы.Вот чудный перл в грязи, растоптанный толпою,А вот — душистый плод, подточенный червем;Сейчас ты был герой, гордящийся собою,Теперь — ты бледный трус, подавленный стыдом!Вот жизнь, вот этот сфинкс! Закон ее — мгновенье,И нет среди людей такого мудреца,Кто б мог сказать толпе — куда ее движенье,Кто мог бы уловить черты ее лица.То вся она — печаль, то вся она — приманка,То все в ней — блеск и свет, то все — позор и тьма;Жизнь — это серафим и пьяная вакханка,Жизнь — это океан и тесная тюрьма!

Стихотворение «Жизнь», одно из самых известных, будет написано поэтом за год до смерти, а пока Семен Надсон — юн, здоров, с надеждой смотрит в будущее, живет настоящим. Жизнь предлагает ему многое из того, к чему тянется его душа.

Он оказывается в числе тех гимназистов, кого выбирают для обучения игре на скрипке, впоследствии с ней не расстается, играет по слуху на рояле и других музыкальных инструментах. Очарован и увлечен он не только музыкой. По его инициативе устраиваются домашние спектакли, в которых он сам принимает участие и как режиссер, и как актер.

Жизнь аплодирует ему. Талантливый юноша успешно оканчивает гимназию, мечтает об университете, но… поступает в Павловское военное училище — по желанию опекуна.

Неожиданно умирает его любимая девушка. Молодой человек тяжело переживает ее смерть и в какой-то момент сам близок к тому, чтобы свести счеты с жизнью.

Я вновь один — и вновь кругомВсе та же ночь и мрак унылый,И я в раздумье роковомСтою над свежею могилой:Чего мне ждать, к чему мне жить,К чему бороться и трудиться: —Мне больше некого любить,Мне больше некому молиться!..

Трагедия эта, вторая по значению после смерти матери, добавит щемящей тоски его лирике.

Семен Надсон живет в Петербурге, в стенах Павловского военного училища, много пишет и печатает много. Его имя становится известным. Он знакомится с литераторами, поэтами, Алексей Плещеев дарит его своей дружбой. В 1882 году, уже офицером, Надсон переезжает в Кронштадт, где стоит его полк. О тех временах известно по письменному свидетельству одного из очевидцев: «Поэт жил с товарищем по полку в двух комнатах, довольно бедно и разбросанно, жизнью богемы, причем всегда у него кто-нибудь сидел, шли шумные разговоры, споры, раздавались звон гитары и звуки скрипки. Семен Яковлевич принимал участие в устройстве спектаклей, литературных вечеров, сам играл на сцене и читал стихи».

Сбылося все, о чем за школьными стенамиМечтал я юношей, в грядущее смотря.Уютно в комнате… в углу, пред образами,Лампада теплится, о детстве говоря;В вечерних сумерках, когда ко мне слетаетИсточник творчества, — заветная печаль,За тонкою стеной, как человек, рыдает         Певучая рояль!..

Счастливое время скоротечно, он не успеет оглянуться, как все изменится вокруг, он сам изменится, будет любим женщиной, станет обладателем успеха, славы — но как ненадолго и какой ценой!