Марк Рейтман - Русский успех. Очерки о россиянах, добившихся успеха в США

2 июля 1921 года с матча на первенство мира по боксу в тяжелом весе между Демпси и Карпентьером из города Джерси-Сити (США) началась трансляция спортивных событий в прямой эфир. Болельщики выходили на площади, так как индивидуальных приемников. было еще очень мало. В 30-е годы зазвучало в эфире, с подачи Сарнова, пение Титта Руффо и беньямино Джильи, миллионы слушателей, никогда не бывавших в концертном зале, приобщились к искусству Артуро Тосканини и Яши Хейфеца через дочернюю для РКА радиостанцию Эн-би-Си… Разлетелись по всему свету звуки, издаваемые голосовыми связками, трубами, саксофонами и кларнетами знаменитых джазменов. Симфония и джаз долго соперничали, пока наконец не были объединены временем и, добавим, радиовещанием в единое понятие «музыкальной классики». Питомцы Сарнова рассказывали и о событиях В мире, и скоро это стало главным, отчего массы людей в западном мире припадали к приемникам, разумеется там, где они не были отобраны: начиналась полоса тревожных событий.

Сам Сарнов этого времени отнюдь не напоминал капиталистическую акулу в духе героев Драйзера и Фицджеральда; это был обстоятельный семьянин, предпочитавший общество музыкальных критиков и изобретателей компании толстосумов. Хотя он получал, конечно, немалые барыши, их основу составляла зарплата президента компании, в 1937 г. она принесла Сарнову 100 000 долларов – не правда ли, неплохо по тогдашним временам? С таким доходом и Давид, и его жена, очаровательная француженка Лизетт вполне могли состоять попечителями многих благотворительных фондов.

А что национальность Сарнова, она не играла никакой роли? Такое приятное заблуждение, если и обитало в чьих-то умах, то лишь по другую сторону железного занавеса. А вот реальность: как-то в газетах появились статьи о том, что в деятельности РКА присутствует антисемитизм. Следы вели в отдел кадров, который, как и во многих других компаниях, играл очень важную самостоятельную роль. Обнаружил ось, что анкета для устройства на работу в компанию содержит графу «религиозная принадлежность». Сарнов вызвал к себе шотландца-католика, руководившего отделом, и сказал ему:

– Видишь ли, вопрос анкеты наводит на мысль о дискриминации. Но о какой дискриминации? Это не может быть дискриминация против евреев, ибо я, президент компании, еврей. Не может это быть и дискриминация против католиков, так как ты католик. Так зачем нам дискриминировать против несчастных протестантов?

Сомнительная графа была без особого шума убрана. Жизнь в США только поверхностному взгляду представляется очень легкой: это купить продукты здесь просто, да и то если вы не придаете значения выбору. А уладить национальный конфликт, чтобы это устроило все стороны – ох, как не просто. И то, что это Сарнову удавалось даже в такой скользкой области, как радиовещание, было внушительным плюсом.

Влияние Сарнова не ограничилось тем, что он был, руководителем крупной корпорации. Еще важнее денег было идеологическое влияние Сарнова, в силу которого он был личным советником всех президентов США, начиная с двадцатых годов, с Вудро Вильсона. Это требовало четкой политической позиции, отвечающей мнению большинства американцев, с ограниченной свободой маневра. Пока Сарнову удавалось выбирать такую позицию, он занимал прочное место в истэблишменте. Как только обнаружился разрыв, ему пришлось уйти, но это случилось много позже, в середине пятидесятых годов.

А впереди была грандиозная задача создания американской системы телевидения, когда роль Сарнова была намного важнее современной роли Тернера. Неизбежны были и поражения, которые Сарнов переносил с поразительным достоинством. Например, пресловутая (всегда!) компания Эй-Эн-Ти обошла РКД по цене радиоламп и на время овладела рынком радиоприемников. Или, скажем, телевидение. Его качество сразу же, после первых восторгов, перестало устраивать массового потребителя. Потребитель требовал цвет, а цвет в коммерческом одеянии долго не появлялся. Хотя цветная электронно-лучевая трубка была запатентована Зворыкиным еще в 1925 году, бытовое телевидение непростительно долго оставалось черно-белым.

В 1941 году США активно вступили во Вторую мировую войну. Сарнов получил звание бригадного генерала и стал заведовать практически всем радиовещанием США. С той поры его называли обычно «генерал Сарнов». Он руководил вещанием на оккупированные немцами и японцами территории, на вражеские страны и на страны-союзники, хотя это и был, по его выражению, «самый странный союз за всю историю». После войны Сарнов оказался в лагере крайне правых, звал к «крестовому походу против коммунизма», начала он ратовал за создание «Голоса ООН» свободного независимого органа, нового «Колокола», который был бы слышен повсюду за железным занавесом и воплотил бы право всех жителей планеты видеть и слышать. Однако, поскольку большинству членов ООН принципы свободы информации были чужды, создать международное вещание под эгидой ООН не удалось и пришлось ограничиться укреплением «Голоса Америки», «Свободы» и ряда других американских детищ. Однако и те сыграли выдающуюся роль в крушении тоталитарной системы.

В записке на 35 страницах, которую Сарнов в 1952 году подготовил по просьбе президента Эйзенхауэра, он предлагал «разбудить страны железного занавеса колокольным звоном радиовещания». На склоне лет Сарнов написал ряд провидческих футурологических статей не только политического, но и технологического характера. Особенно широкую поддержку вызвала его «Программа политического наступления против коммунизма» (1955), которая удостоилась специальной статьи в «Правде», где Сарнов был назван «поджигателем войны». Это он на обеде в Нью-Йорке привел в дикую ярость «либерала» Н. Хрущева, когда тот был в США, призывом «открыть информационное пространство России».

«Мы же не препятствуем России вести радиовещание здесь. Почему советское правительство не даст своему народу такую же свободу?» Уже вернувшись в СССР, Хрущев долго не мог успокоиться, ему все мерещилась «вражеская пропаганда», свободно гуляющая по «просторам Родины чудесной».

Но «правизна», к худу или к добру (по мнению автора, этот процесс чересчур форсировался либералами), выходила из моды, а Сарнов, казалось, не желал того замечать. В середине пятидесятых политика и лексика «крестового похода против коммунизма» дали трещину. Тактике «наведения мостов» было оказано предпочтение перед тактикой «крестового похода». Возобладал умеренный подход, связанный с именами Никсона и Кеннеди, что отразилось и на положении Сарнова, и даже приход в Белый дом его личного друга Линдона Джонсона не смог помочь делу: ушло время, которое, как известно, сильнее самого могущественного политика.