История ростовского летчика. Домой сквозь годы - Константин Владимирович Ярошенко
По пути мы застряли в Ниамее, в Нигере. Нам, по невыясненным причинам, 16 часов не давали взлететь и не выпускали с территории аэропорта в гостиницу. В итоге мы с экипажем просидели все это время в самолете, в жаре и при повышенной влажности. По прилете в Конакри нас встретил гвинеец, который представлял гвинейскую компанию. Он хорошо говорил по-русски, потому что получил высшее авиационное образование в СССР, написал диссертацию и прожил там с десяток лет. Новосозданную компанию, в которую я прилетел, открыла разношерстная публика – поляки, грузины, евреи из Израиля, потом к ним присоединились еще и украинцы. А официальным авиационным лицом компании был гвинеец. На поверку поляки и некоторые типы из их окружения оказались аферистами высшей пробы. Возглавлял всю эту «шайку-лейку» некий Збигнев – первосортный аферист. Да и грузины с израильтянами далеко от него не ушли. В общем, такой вот «коллектив» организовал авиакомпанию.
После прилета меня с экипажем разместили на «вилле» – так в Африке называют съемный дом. Но там не кончались проблемы с водой, электричеством, и располагалась эта так называемая вилла не в лучшем районе. По всей видимости, наши работодатели сняли что-то подешевле, приравняв тем самым нас к местному населению и рассчитывая, наверное, на то, что русским и так сойдет. Но они просчитались. Мы с гвинейцем, который хорошо говорил по-русски, не стали молчать, и через несколько дней меня с экипажем переселили в другой дом, с нормальными условиями. Но и там мы пробыли недолго, нас опять переселили. Скорее всего, денег у этой липовой компании не было. Да и аренду самолета они оплатили только за один месяц, а с этих денег я должен был платить зарплату своим ребятам. Да и суточные для экипажа я с трудом выбивал первые пару месяцев. Полетов было мало, задолженность нарастала, а потом вообще стало нечем платить за аренду самолета, за снятый дом, суточные экипажу и аэропортовые расходы.
Стал по возможности вникать в их делишки. Оказалось, что эта «группа» занималась чем попало: то какой-то цемент привезли из Китая, пытаясь его перепродать, то стали скупать алмазы, то еще что-то в том же роде. Но когда я узнал, что мой самолет они позиционируют как свой, и они его различными махинациями выставили за огромную сумму под залог на закупку цемента, с которым возникли серьезные проблемы, моему возмущению не было предела. Каждый из этой компании перекладывал ответственность на другого, и потребовать выполнения условий контракта было не с кого. Зная, что этой шайкой заправляет Збигнев, я вошел с ним в жесткую конфронтацию.
В конце концов, я приехал домой к Збигневу, где находилось много военных, и в присутствии их в ультимативной форме предъявил ему претензии, выставив неоплаченные счета. Он и его окружение не ожидали, что я буду так вести разговор. Он только смог выдавить: «А что это ты со мной так разговариваешь?» Да мне все равно, говорю, кто ты такой, и кто у тебя за спиной. Если ты не платишь по договору за дом и игнорируешь другие обязательные платежи, плетешь какие-то непонятные махинации, то «до свидания». Я им все высказал и про непонятные махинации, и про то, что самолет вообще-то у них в аренде с моим экипажем, и за него никто не платит, точно так же, как и суточные экипажу; и про то, что я, помимо всего прочего, являюсь командиром, и меня с экипажем за неуплату выгоняют с виллы; и про то, что аэропортовые сборы за самолет тоже нужно оплачивать; и про то, что я многое и так уже оплачиваю из своего кармана. Не услышав ничего вразумительного в ответ, я, как можно культурнее, послал его и его шайку куда подальше.
Затем я позвонил своему партнеру. Мы посовещались и приняли решение – самолет в Гвинее, деньги тратим на «дядю», на перелет обратно в Россию тоже придется нам тратиться, но территория уже изучена, и можно самим все хорошо организовать, поэтому будем открывать собственную гвинейскую авиакомпанию. Я подготовил документы, и мы открыли пассажирскую авиакомпанию GR-AVIA (гвинейско-российская авиакомпания). Я пришел в наше посольство, чтобы проинформировать дипломатов об этом и сказать, что мы здесь и готовы работать. Тем более что в Гвинее авиация отсутствовала, особенно после того, как у них в 2004 году потерпел аварию гвинейский Boeing-737 во Фритауне. После этого все полеты остановились. Ни в Гвинее, ни в Сьерра-Леоне, ни в близлежащих странах не было самолетов для перевозки пассажиров и грузов. Нашему присутствию с действующим самолетом дипмиссия и другие компании и ведомства были рады. В дальнейшем наладились очень хорошие взаимосвязи, как, в принципе, и везде в Африке, когда россиянам приходится быть далеко от Родины. Достаточно быстро я всё, как положено, оформил, получил необходимые по авиационным международным стандартам разрешения и лицензии, и мы стали производить полеты по Гвинее. Поначалу выполняли регулярный рейс в Нзерекуре, нечастые чартерные рейсы для банка Гвинеи (развозили деньги по стране), рейсы для золотодобывающих и алмазодобывающих компаний. Работы было немного, но хватало, чтобы поддерживать самолет в рабочем состоянии, оплачивать расходы по экипажу и персоналу. Нужно было развиваться в регионе, и первое, что надо было сделать, – это возобновить утраченное с 2004 года авиасообщение между Гвинеей и Сьерра-Леоне. Задача была непростая. Самое главное, для начала надо было уладить отношения этих двух стран на уровне транспортных ведомств, возникшие после аварии 11 августа 2004 года самолета Boeing-737 в аэропорту Фритауна, и получить разрешение выполнять регулярные международные пассажирские рейсы.
Но возникал вопрос, как добраться до Фритауна, чтобы получить это разрешение. Ведь совсем отсутствовало воздушное, морское и автобусное сообщение. Оставался лишь один вариант: ехать на автомобиле. Затея весьма сомнительная, но ничего другого не оставалось.
Я, быстро собравшись, с трудом нашел местного водителя с автомобилем. Это был «Пежо» или «Рено» 80-х годов выпуска, и водитель согласился отвезти меня в Сьерра-Леоне и доставить обратно. В то время в Сьерра-Леоне оставалась нестабильная обстановка в регионах, если не брать Фритаун. Это все-таки город, где население миллион человек с лишним. В больших городах еще есть более или менее нормальные дороги, а вот дальше нет дорог в нормальном понимании этого слова, там есть направления, и по-хорошему передвигаться можно только на внедорожниках.
В Сьерра-Леоне со мной поехал русскоязычный гвинеец, которого мы с партнером сделали директором совместной авиакомпании. Мы сели в машину: он, я и водитель… Оказалось, что там белые
