Виталий Старцев - Немецкие деньги и русская революция: Ненаписанный роман Фердинанда Оссендовского

Мы видим здесь, что Кеннан не только объединяет действительно поступившие из правительственных источников антибольшевистские документы июля 1917 г. с первой серией, но и отрывает их от основной части «документов Сиссона», имеющей поддельное происхождение. Этим самым внушается мысль, что хотя документы приложения № 1 и более «старые» и копийные, но все же подлинность их якобы выше. Можно с полным основанием утверждать, что Дж. Кеннан тут ошибается. Мы постараемся показать ниже, что и документы первой серии произошли из того же источника, что и материалы основной части «документов Сиссона», — из рабочего кабинета А. М. Оссендовского. Июльские телеграммы и показания Ермоленко стали как бы «темой сочинения» для Оссендовского, они назвали фамилии основных фигурантов, упомянули банки, связанные с деловой перепиской Ганецкого (Фюрстенберга) и Козловского и Суменсон. Но сами документы первой серии явились полностью плодом фантазии Антона Мартыновича Оссендовского.

Но в отношении появления этой серии в Ростове Дж. Кеннан делает совершенно определенный вывод: их привез туда Е. П. Семенов. Вот еще одна цитата из его статьи: «Будучи настроенным как антигермански, так и антибольшевистски, Семенов оказался полезным для лидеров Временного правительства, когда сразу же после июльских беспорядков 1917 г. сделал попытку дискредитировать большевиков как германских агентов, публикуя материал из контрразведывательных источников, намекающих на то, что большевики получали деньги от немцев. Семенов, как кажется, был вовлечен в собирание некоторых из этих материалов. Вскоре после Октябрьской революции, когда "Вечернее время" было закрыто, он поехал на казачью территорию, чтобы примкнуть к Корнилову. Это именно он, вероятно, тот, кто привез туда документы, которые впоследствии сформировали приложение № 1 к сиссоновской коллекции, и тот, кто организовал их публикацию там»2.

Я цитирую статью Кеннана по копии, которую дал мне С. Ляндрес, сделав ксерокопию со своего экземпляра. И на этой копии сохранились пометы, которые он делал с присущей ему всегда тщательностью, изучая статью Дж. Кеннана. Так вот, он совершенно верно заметил, что Семенов был вовлечен не в «собирание» антибольшевистских материалов, а только в их опубликование. Кеннан здесь ошибся, а следовательно, ошибся и в происхождении материалов первой серии, считая их почерпнутыми из архивов русской контрразведки. Но в том, что документы эти привез Семенов и он же добился их публикации, Дж. Кеннан совершенно прав.

И последнее соображение Дж. Кеннана, которое тоже должно быть принято во внимание. «Семенов, — пишет Кеннан, — вернулся в Петроград в январе 1918 г., будучи уполномоченным, в силу своих хороших отношений с союзными посольствами, вести переговоры о предоставлении союзного займа антибольшевистским силам на донской казачьей территории. И именно вскоре после его возвращения копии "старых" документов начали привлекать внимание союзных посольств в Петрограде. Ясно, что, если бы союзные представители были бы убеждены в том, что большевики были германскими агентами, шансы на финансовую поддержку союзников антибольшевистским силам увеличились бы»3. Мотивы поведения Семенова, как нам кажется, подмечены правильно, вот только средства, с помощью которых Семенов хотел достигнуть этой цели, были уж совершенно фальшивыми и не имели и той степени доверия, которую призывал нас оказывать им Дж. Кеннан, отделяя документы первой серии от основного массива «документов Сиссона».

Теперь рассмотрим еще несколько свидетельств, касающихся появления и распространения материалов первой серии. Мы уже приводили выше публикацию «Последних новостей» 1921 г. Но, предваряя напечатайте воспоминаний Е. П. Семенова, редактор газеты П. Н. Милюков сам поместил своеобразное введение к ним. Оно тоже называлось «Германские деньги у Ленина». Вот что писал там кадетский лидер: «В конце декабря 1917 г. в штабе Добровольческой армии в Новочеркасске был получен из Петрограда со специальным курьером ряд документов, являвшихся дополнением к тем, которые были напечатаны в дни июльского выступления большевиков, и окончательно разоблачавших как те источники, из которых субсидировалось "предприятие" Ленина, так и те пути и каналы, которыми субсидии германской Schwerindustrie переходили в карманы Ленина, Троцкого и их соучастников. Ссылки под документами не оставляли никакого сомнения в происхождении этих документов. Это были данные, приобретенные агентами союзной разведки. Документы носили и все внутренние признаки достоверности. Тогда же эти документы были напечатаны в новочеркасских и ростовских газетах, а пишущий эти строки написал особую брошюру, составлявшую комментарии к ним. Эта брошюра, однако, не увидела свет, так как набор еще не был закончен, когда большевики захватили Ростов»4.

Как видим, и Милюков обманулся, считая материалы первой серии продолжением июльской публикации. Но в отличие от Дж. Кеннана, полагавшего, что источником документов была русская контрразведка, Милюков, считал, что их собрала разведка союзная. Впрочем, Милюков обманулся с радостью и удовольствием, потому что был глубоко убежден сам в том, что большевики являются платными немецкими агентами. Восторг от получения нужных для него как политика «доказательств» подавил в нем осторожность историка-источниковеда.

Но есть и еще одно любопытное свидетельство в этом отрывке. То, что Милюков был в таком счастье от полученных документов, что согласился написать «особую брошюру» с комментариями к ним. Брошюра не увидела света, так как красные захватили Ростов. Это случилось 23 февраля 1918 г., и это дает нам крайнюю дату бытования материалов первой серии. Но вот что интересно. В апреле 1918 г. на одном из пароходов в Нью-Йорк прибыла некая гражданка Л. Никифорова, жена одного из российских специалистов, отправленного в США еще при Временном правительстве.

Во время осмотра ее багажа сотрудник американской почтовой цензуры нашел несколько машинописных листков, переданных затем в Госдепартамент. На первом листе в правом верхнем углу было написано: «Способствуйте наибольшему распространению». А ниже: «Документы о работе немцев, перехваченные в разное время и в разных местах и находившиеся в российской контрразведке». Почти под каждым «документом» был и комментарий, часто весьма пространный, касающийся значения этого документа5. У меня есть подозрения, что эти «документы Никифоровой», которых на четыре больше, чем напечатано в приложении № 1 к «документам Сиссона» и есть брошюра П. Н. Милюкова.

В то же время содержание предисловия Милюкова к воспоминаниям Е. П. Семенова дает материал и для несколько иного толкования. П. Н. Милюков писал далее: «В начале 1919 года, выехав за границу, я узнал, что собирание документов о подкупе Ленина не ограничивалось этой первой пачкой, полученной нами в Новочеркасске. Эдгар Сиссон, специальный представитель американского "Информационного комитета" (Committee on public information), собирал их в России в течение всей зимы 1917–1918 гг. Документы известной мне серии содержали в себе данные за время до большевистского переворота (они напечатаны американцами в приложении к документам Сиссона, за номерами 54–68, к сожалению, без большей части ссылок на происхождение, имевшихся в копии, присланной в Новочеркасск)»6. Следовательно, можно было бы предположить, что «документы Никифоровой» являются образцом той полной копии со всеми примечаниями, которая была в распоряжении П. Н. Милюкова в Новочеркасске. Но экземпляр английского перевода тех же документов, хранящийся тоже в составе фонда «Документов Сиссона» в Национальном архиве США, в тексте статьи лейтенанта Свечникова, содержит гораздо меньше комментариев, чем в «документах Никифоровой». Да и самих документов только 15, а не 19. Это ближе к той редакции, которая была опубликована в приложении № 1 к «документам Сиссона». Вернее так: ссылки на происхождение имеются в документах из статьи лейтенанта Свечникова, а вот комментариев об их значении, которые помещены в «документах Никифоровой» после текстов документов, у Свечникова нет. Поэтому гипотезу о том, что «документы Никифоровой» и есть брошюра Милюкова, мы пока оставляем в действии. Окончательный вывод по этому вопросу читатель узнает в следующей главе.