Куриный бульон для души. Прощение исцеляет. 101 теплая история о том, как оставить прошлое и начать двигаться вперед - Эми Ньюмарк
Внутри меня будто что-то переключилось – внезапно я увидела все произошедшее с мамой и с нами, словно с другого ракурса. На смену гневу пришло сострадание. Вместо своей боли я наконец-то смогла почувствовать мамину боль. Химический дисбаланс мозга не был ее свободным выбором. Точно так же люди, страдающие от рака, не выбирают по доброй воле свою болезнь.
Со стороны все выглядело так, будто мама решила добровольно расправиться с жизнью. На самом деле ее убила клиническая депрессия – заболевание столь же опасное и распространенное, как инфаркт или рак.
Сила прощения помогла мне обрести ясность, и со временем я тоже сумела преодолеть боль и исцелиться.
Как-то раз, еще одной бессонной ночью, когда я горевала, оплакивая маму, и мысленно разговаривала с ней, слова прощения пришли сами собой:
– Я всегда буду винить себя за то, что не сумела тебя спасти. Но я точно больше не злюсь на тебя. Ты воевала за жизнь – я верю в это – я знаю, ты оставалась с нами столько, сколько могла. Ты очень устала – тебе нужен был отдых. И наконец-то ты можешь его получить. – Не обращая внимания на то, что слезы льются у меня из глаз, я продолжала вести разговор с мамой: – Прости меня. Теперь я знаю, как тебе было тяжело и как сильно ты боролась. Прости, что обвиняла тебя и злилась. Я знаю, ты любила меня и не хотела делать мне больно. Я надеюсь, ты простишь меня за мой гнев. И я тебя простила за твою смерть…
Эта ночь была поворотной в моей жизни. В результате произошедшей со мной трансформации я перестала испытывать боль и вместо этого почувствовала благодарность за те сорок шесть лет, что провела рядом с мамой.
Кристи Хайтгер-Юинг
Видит бог, я люблю ее всем сердцем!
В течение твоей жизни люди будут злить тебя или относиться с неуважением. Предоставь Господу разбираться со всеми их поступками, прости их, иначе обида и гнев тебя разрушат.
– Уилл Смит
Порой нам достаются в жизни испытания, которые мы не всегда способны выдержать с достоинством. Таким испытанием для меня стала моя родная дочь, с детства страдающая антисоциальным расстройством личности.
После всего, чему я ее учила, после всех нотаций, которые читала, после всех попыток оправдать ее разрушительное поведение она так и не изменилась.
Я жила в постоянном кошмаре и не знала, как от него избавиться. Я бесконечно прокручивала в голове свои действия, спрашивая себя: где мы с мужем ошиблись, что сделали не так, где просчитались, что недосмотрели? В конце концов у меня опустились руки. Я больше не находила в себе сил противостоять тому, что творила дочь, – ее агрессия по отношению к людям только усиливалась. Все шло словно по нарастающей: сначала бесконечное вранье и манипуляции, потом обесцвечивание волос, попытка проколоть губу, поцелуи и обжимания в общественных местах, многочисленные неприемлемые фотографии, видеоролики и реплики в чатах, драки в школе, отстранение от занятий, неудачный учебный год, украденные и спрятанные сотовые телефоны, проявление неуважения к полицейским, судебные заседания, штраф в размере 375 долларов, общественные работы, принудительное посещение семинаров по управлению гневом. Я не знала, как со всем этим справиться. И помощи ждать было неоткуда.
В конце концов дошло до того, что я просто перестала пытаться как-то влиять на происходящее. Когда с дочерью снова что-то случалось и в дом приходили полицейские или работники социальных служб с жалобами на ее поведение, я – если обстоятельства позволяли, – ответив на все стандартные вопросы, просто поднималась к себе наверх, в свою комнату, запирала дверь, забиралась в постель и от бессилия плакала, хотя слез уже не осталось. Я пролила их слишком много и от отчаяния порой просто хотела умереть.
Я перестала удивляться, что полицейские чуть ли ни каждую неделю проводят в нашем доме обыски и, словно пчелы в улье, жужжат в наших комнатах или во дворе дома, переворачивая все вверх дном. Я уже не обращала на это внимания и по мере возможности старалась отвлечься от происходящего.
Через все это я проходила не единожды. Каждый раз, отвечая на вопросы полицейских, учителей, соседей, друзей семьи, психиатров и психологов или родителей одноклассников о том, почему моя дочь такая и почему она перестала вписываться в нормальное общество, я все глубже и глубже погружалась в пучину отчаяния, потому что не знала ответов.
Помню, несколько лет назад я впервые пожаловалась сестре, рассказав, как дочь изводит меня своим выходками. Я призналась, что мы с мужем постоянно находимся в напряжении и боимся ее. Дошло до того, что мы стали запирать на замок дверь нашей спальни, когда ложились спать. А оставаясь дома одна, я не спускала с дочери глаз, всерьез опасаясь, что она воткнет мне нож в спину. Мы жили с ощущением, что делим дом с монстром и в любой момент можем пострадать.
Дочь полностью истощила нас с мужем. Она опустошила нас умственно, физически и эмоционально. Мы испробовали все методы мирного взаимодействия с ней. Но вынуждены были признать, что потерпели поражение.
Я провела бесчисленные часы за компьютером, исследуя все симптомы социопатии и внимательно изучая каждый диагноз. Я искала ответ: что мы можем сделать? Есть ли способ изменить ситуацию?
Несколько месяцев назад, после очередного инцидента, выбившего меня из колеи, я, забившись в угол дивана и укрывшись одеялом, искала в интернете хоть какую-то передачу или фильм, которые дали бы мне хоть немного энергии. Неожиданно я увидела в соцсетях короткий ролик из «Шоу доктора Фила». Информация из ролика меня заинтересовала, и я стала искать другие эпизоды, чтобы узнать больше.
Посмотрев несколько видео, я испытала настоящий шок, когда поняла, насколько мы не одиноки! Оказалось, что детей, которым было свойственно экстремальное поведение, не так уж и мало в мире. Мы с мужем были не единственными родителями, которые проходили через это трудное испытание.
В тот вечер я впервые узнала о диагнозе «Вызывающее оппозиционное расстройство». До этого я никогда о нем не слышала.
Вызывающее оппозиционное расстройство – это повторяющаяся или постоянная модель отрицательного, враждебного и антисоциального поведения детей по отношению к старшим. Диагноз ставят на основании истории болезни и условий жизни ребенка. Лечение возможно, но это процесс трудоемкий. И родители полностью должны быть включены в излечение, проходя индивидуальную терапию вместе с ребенком. Принято считать, что вызывающее
