Герберт Вернер - Стальные гробы
25 мая третья вахтенная смена нашей лодки наблюдала в промежутке между заходом солнца и сумерками, как черная пелена застилает облака на западе. Через несколько минут мы поняли, что увидели десятки дымящих пароходных труб, а затем показались оконечности многочисленных мачт. Мы шли курсом, пересекающим движение конвоя.
Визнер быстро отреагировал, крикнув:
– Командира – на мостик!
Появился Паульсен. Он оценил обстановку и отдал несколько приказаний. Взвизгнула сирена. Мы попрыгали в рубочный люк. «У-557» зарылась в волны и через 20 секунд уже оказалась под водой. Пока лодка выравнивалась, члены экипажа разбежались по своим боевым постам.
– Погружение на перископную глубину, – скомандовал командир.
«У-557» скользнула на заданную глубину. В рубку поднялся старпом, я взялся за штурвал. Жужжание мотора, перемешавшего перископ, заполнило тесное помещение. У Паульсена что-то не ладилось. Он дергал перископ вверх и вниз в промежутках между подъемом и спадом волны. Акустик сообщил, что конвой приближается. Вскоре мы услышали шум множества вращавшихся винтов невооруженным ухом. Затем акустик засек впереди конвоя группу эскорта. Шум вращавшихся винтов ритмично нарастал с запада. Затем послышалось резкое металлическое позвякивание импульсов «асдика», которые посылали эсминцы, чтобы обнаружить подлодки. Для большинства из нас это была новинка. Каждая высокочастотная звуковая волна ударяла о поверхность лодки как молоточек камертона. Затем она распространялась по всему корпусу лодки, уходила и расплывалась по горизонту. Между тем глухие мощные удары поршневых двигателей и завывание турбин становились все громче и отчетливей. Акустик сообщил, что конвой повернул в южном направлении.
Внезапно мы услышали шум быстро вращающегося винта эсминца. Паульсен, повернув перископ вокруг своей оси, произнес:
– Три эсминца, курс по пеленгу 3-2, дистанция 3 тысячи метров. Лево руля, меняем курс на юг.
Мы могли бы атаковать эсминцы, от которых исходила опасность, но Паульсен принял более мудрое и безопасное решение. Вскоре он возбужденно закричал:
– Вот так картина! Все пять торпедных аппаратов – к бою! Скорость цели 10 узлов, угол атаки 30 градусов, глубина погружения семь, дистанция 1200 метров. Старпом, погляди на этот парад!
Керн наклонился вперед и прижался к резиновой подушке вокруг окуляров перископа. Затем он выдохнул:
– Там их по крайней мере тридцать. Переваливаются, как слоны.
Капитан возобновил круговые движения перископом, но вскоре одним толчком втянул его внутрь лодки и скомандовал:
– Полный вперед! Механик, тащи лодку вниз! С бешеной скоростью завращались гребные винты. Лодка, сильно вибрируя, нырнула еще глубже под воду.
– Угроза атаки глубинными бомбами! Погружение – 70 метров.
Резкий, действующий на нервы грохоти приближавшейся группы эсминцев становился громче, заглушая шум тридцати с лишним транспортов. Эсминец пересек наш курс за кормой лодки, затем поспешно удалился в северо-восточном направлении. Федер, совершив 20-минутный маневр, постепенно вернул лодку на перископную глубину. Тем временем конвой продолжил свое зигзагообразное движение. Быстрый поворот рукоятки перископа дал возможность Паульсену убедиться, что лодка попала в невыгодную позицию – она не могла рассчитывать на успешную торпедную атаку, поскольку слишком удалилась к северу.
В 21.15 Паульсен решил дождаться темноты, всплыть и атаковать конвой с кормы. Дождевики передали вахтенной смене, которая уже готова была подняться на мостик. Как один из дозорных этой смены, я был освобожден от вахты на штурвале. Мы провели полчаса в молчании, пока капитан стоял согнувшись и прижавшись к окулярам перископа. Затем акустик сообщил, что конвой вновь изменил курс. Шум множества поршневых двигателей и вращавшихся винтов, который ясно слышался в прозрачной океанской воде, заставлял учащенно биться наши сердца. В 22.45 Паульсен метнулся в сторону от перископа и скомандовал:
– Продуть балласт!
Как только «У-557» всплыла, командир щелчком рычага открыл крышку рубочного люка. Ветер брызнул нам в лица водяной пылью. Пятеро моряков последовали за капитаном на мостик. Ночь была безлунная и темная – идеальное время для атаки. Лодка шла в полупогруженном положении: палуба вровень с поверхностью моря. Она набрала скорость и устремилась за уходящими целями.
– Тени на горизонте, пеленг 2-5, дистанция 5 тысяч метров, – доложил один из вахтенных.
– Тени, пеленг 3-5, – сообщил другой.
Конвой шел прямо перед нами. Постепенно мы преодолели разрыв в дистанции. Искусными маневрами Паульсен сократил расстояние. До кормы ближайшего транспорта оставалось 300 метров. Невероятно, но конвой остался без сопровождения. Эскорт вел поиск в ложном направлении. Волк оказался в самом центре стада!
– Двигатели на треть оборотов! – приказал Паульсен. Затем он обратился к старпому: – Вклинимся между двумя колоннами. На каждую торпеду – одно судно. Выбирайте сначала самые дальние и крупные цели, потом ближайшие. Атакуйте с двух сторон и держитесь строго по центру.
Теперь расстояние от лодки до ближайших транспортов составляло от 400 до 700 метров. Сложилась поразительная ситуация: наша лодка шла незамеченной в центре вражеской армады судов, выбирая по своему усмотрению цели, обреченные на гибель.
Старпом несколько раз убедился в том, что параметры целей определены точно.
– Угол ровно 70 градусов, расстояние 500 метров, скорость 12 узлов.
Командир крикнул, перекрывая завывание ветра:
– Атакуй, старпом, дай им дрозда!
Сквозь шум волн прозвучала команда старпома:
– Первый аппарат – пли! Второй – пли!
Затем он взглянул налево и отдал аналогичные приказы аппаратам три, четыре и пять. Было 23.40. Пять торпед понеслись к качающимся на волнах судам-фантомам. Мы напряженно ждали, не желая менять курс до тех пор, пока первая из торпед не достигнет цели.
Первый взрыв прозвучал с правого борта. Вторая торпеда разорвалась с левого, затем еще одна. Новая вспышка пламени и целая серия взрывов потрясли воздух. Взвились красные и желтые языки огня, вверх поднялась раскаленная лава расплавленной стали. Мы слышали грохот ломавшихся переборок и треск падающих мачт. Адское светопреставление достигло кульминации. На наших лицах мелькали отблески буйного огня.
Конвой просигналил о катастрофе десятками ракет, которые располосовали небо огромными изгибами. Одно из пораженных судов, семитысячетонный транспорт, накренилось на борт, гася в море языки пламени. Задрав киль и корму кверху в предсмертной агонии, оно обнажило при колеблющемся свете пожара руль и гребной винт, затем быстро скользнуло под воду. Половинки второго судна, пораженного в середину, разошлись в стороны, как концы ножниц. Оно затонуло со страшным треском. Третий транспорт, объятый пламенем, вышел из колонны. Взрыв разметал его мостик и отправил в небо новую огненную вспышку. Части огромных стальных конструкций и другие обломки падали в море вокруг нас. Мы прятались за ограждение рубки и ждали, когда прекратится стальной дождь. Это была агония гибнущего судна. Оно исчезло под водой менее чем через минуту. Несколько горящих обломков дерева – вот все, что осталось от трех британских транспортов. Потери были бы большими, если бы конвой после нашей первой торпедной атаки не развернулся резко на северо-восток. Две наши торпеды прошли мимо целей.
