Сергей Мамонтов - Походы и кони
Нашли батарею в Петропавловской. Явились к командиру полковнику Колзакову, были зачислены 27 августа 1918 года и назначены для перевозки снарядов. Я с радостью встретил капитана Коленковского, моего прежнего командира. Было еще несколько офицеров 64-й бригады, но их я не знал, кроме Абрамова. В батарее были с сотню офицеров на солдатских должностях и 12 солдат ездовых. Орудия были горные, трехдюймовые, с укороченными снарядами. Все номера были верхом. В батарее были четыре орудия и два пулемета для охраны.
Батарея действовала с только что сформированной 1-й конной Кубанской дивизией. Полки 1-й Екатеринодарский и 1-й Кубанский (Корниловский) составляли 1-ю бригаду. Командир бригады полковник Топорков. Уманский и Запорожский полки составляли 2-ю бригаду под начальством полковника Бабиева.
Вскоре после нашего прибытия дивизию принял генерал Врангель, впоследствии Главнокомандующий. Иногда с нами работал 1-й Линейный полк. Уже формировалась 2-я конная дивизия под начальством полковника Улагая.
Чины в нашей батарее не играли большой роли. Важна была давность поступления в батарею. Батарея пришла из Ясс, из Румынии, с отрядом Дроздовского и называлась 1-я конно-горная генерала Дроздовского батарея.
Наша новая служба состояла в быстрой доставке патронов и снарядов в дивизию. Мы жили в Тифлисской, когда приходил поезд, мы грузили патроны и снаряды на повозки, и один из нас вез их в Петропавловскую. Обыкновенно мы привозили 10 000 патронов и 10 шрапнелей. Это составляло примерно пять патронов на человека. С этим не развоюешься. К счастью, у красных был тоже недостаток патронов. Однажды я привез 100 000 патронов и 100 снарядов — меня встретили ликованием.
Я любил эти поездки. Сперва переезжали мутные воды Кубани и проезжали немецкую колонию. Потом безбрежная степь на 60 верст. Глазу не на чем было остановиться. Посреди дороги хутор с деревьями и ручейком. Тут поили лошадей. Над самой станицей Петропавловской был громадный курган.
Мы фактически проводили время в дороге. Возвращаясь с пустыми подводами, я на полпути встречал брата, везущего патроны, и передавал ему винтовку для охранения. Фронта-то ведь не было. Были отдельные отряды.
В Тифлисской дочь хозяйки взяла мою руку, посмотрела и сказала:
— Вы спокойно можете ехать на войну — вы умрете в старости.
Тогда брат протянул ей свою руку. Она взглянула и ее оттолкнула.
Меня убьют?
- Нет, вас не убьют на войне.
Больше пояснить она не захотела.
Действительно, брат умер в Константинополе, сейчас же после эвакуации. Предсказание исполнилось.
Я поверил ей и за себя не очень боялся, но боялся за брата.
Вскоре Коленковский умер от тифа. Тиф причинял нам больше потерь, чем бои. У нас не было ни календарей, ни часов. Поэтому я могу только приблизительно определять события месяцами. Задним числом иногда узнавал дату какого-нибудь события.
АРМИЯ
Добровольческая армия сформировалась на Дону в конце 1917 года под начальством генералов Алексеева и Корнилова. Когда красные захватили Дон, Армия в числе около 3000 бойцов ушла на Кубань. Это был “Ледяной поход”. Добровольцы не смогли взять Екатеринодар. Корнилов был убит. Командование перешло к генералу Деникину. Армия пошла опять на Дон и тут узнала, что донцы восстали. Ростов был взят Добровольцами, донцами и подошедшим из Румынии отрядом полковника Дроздовского. Добровольцы и дроздовцы соединились, пошли во второй Кубанский поход и взяли Екатеринодар, куда мы и приехали. Кубанские казаки поднялись поголовно. Был большой приток добровольцев. Вместе с казаками Армия представляла грозную силу.
Против нас были красные части с Кавказского фронта. Мы перегородили единственную железную дорогу, ведущую с Кавказа в Россию, чем обеспечили донцам тыл. Донцы же обеспечивали наш тыл и снабжали нас патронами и снарядами. Снаряды они получали от немцев из украинских складов. Мы же с немцами не имели ничего общего, ориентируясь на “союзников” большой войны.
Красные были всегда многочисленней нас, но у них не было дисциплины и офицеров, и нам всегда удавалось их бить. Патроны они получали со складов Кавказского фронта, но плохо сумели организовать доставку, и часто патронов у них было мало, как и у нас. Но красные, менее дисциплинированные, расходовали патроны в начале боя, наши же сохраняли их под конец. Ожесточение было большое: пленных ни те ни другие не брали.
Иногда к нам переходили красные части целиком. Так, к нам перешли Самурский полк и красные казачьи части.
Со взятием нами Новороссийска, порта на Черном море,положение со снарядами улучшилось, но ненамного. “Союзники” первой мировой войны вели по отношению к Добровольческой армии политику колебаний. Шаг вперед, два шага назад. Причиной были глупость, недальновидность, эгоизм и плохая осведомленность. А ведь мы были первыми, оказавшими большевикам сопротивление, и, помоги нам тогда Запад, большевизма бы не было. К сожалению, все забывается.
Немцы были гораздо лучше осведомлены, но они проиграли войну. Они бы нам, конечно, помогли против большевиков.
У казаков была ахиллесова пята — иногородние. Их было примерно столько же, сколько и казаков. Казаки в большинстве были белыми, а иногородние красными. Сейчас, при общем подъеме, они молчали, но как только казаки колебались, иногородние вели красную пропаганду.
Добровольческая армия была политически за Учредительное собрание и ничего не предрешала. Были в ней и монархисты, и социалисты, и представители всех партий. Но громадное большинство, к которому мы принадлежали, не имело никакого представления о политике, а просто шло спасать гибнущую Россию, как шли в смутное время новгородцы.
Армия жила за счет населения. На Кубани казаки охотно кормили солдат. При маневренной войне редко оставались в той же станице два-три дня, и это не представляло большой обузы. Потом старались, где возможно, кормить солдат из походной кухни.
Много тягостней для населения была подводная повинность. Почему-то интендантство не сумело организовать транспорт — он падал на крестьян тяжелым бременем. Это нам очень портило отношения с крестьянами.
Главным недостатком Белой армии была, с моей точки зрения, плохая пропаганда.
У красных против нас было больше сотни дивизий, а у нас два-три десятка. Красные могли всегда заменять разбитые части, а у нас замены не было. Мы должны были всегда побеждать. А тылы в то же время кишели уклонявшимися от фронта. Учреждения в тылах разрастались до неимоверности, а полки редели. Интендантство почти ничего нам не давало. Лошадей, фураж и еду мы доставали сами у населения. Иногда, но редко, брали у красных.
