Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
– Царя не стало, и порядка не стало, – продолжила сама она разговор. – Сразу столько начальников. И все норовят отобрать. Корми нахлебников. Слово поперек не скажи, сразу плеть.
– И тебя?
– Нет, ребятишек Бог миловал, но родители – все пороты были. От такой жизни наши деревенские скотину на заимки угнали. Но там партизаны доставали.
– Партизаны же наши?
– Наши-то наши, да есть все хотят.
– Мама, в книжке все по-другому…
Мать тихо рассмеялась:
– Тот, кто создавал такие книжки, со мной не советовался. А ты и без меня разберешься. Умница, такие книги читаешь, а я вот и расписаться толком не могу. Слава Богу, хоть читаю…
Она налила в кружку парного молока.
– Пей, сынок, набирайся сил. Тебе еще долго жить. За свою жизнь увидишь многое. Не бойся невзгод, верь в христианскую справедливость, только она поможет и спасет.
– Ты опять о Боге?
– И о Боге тоже. Сказано же в Библии, что человек – творенье Божие.
– Мама!
Наконец мать процедила молоко и поставила березовые туески в погреб. Над Красным яром, как часто в июле, розовело небо, и ни облачка. Легкий ветерок приносил в деревню запахи тайги, реки, рыбачьего костерка…
Из их двора был виден развивающийся над клубом красный флаг с серпом и молотом. Знак государства, которое построили люди после революции. Через тридцать с небольшим лет после того июльского разговора, в начале девяностых, на планете не стало государства, в котором родился Иван. Он видел, как менялась власть. Ни войны, ни красных, ни белых, ни синих, ни зеленых… Никакого «братоубийства». Брат ругался с братом только на кухне или по телефону. Толпы людей не кричали на улицах о свободе. Один только раз вышли на улицу защищать демократию – уж больно глупо повели себя правители. Троих неразумных мальчишек в тот день троллейбусом задавило в столице. Кто-то сумел воспользоваться этим, и – прости-прощай красный флаг с серпом и молотом в углу победного полотнища. Да здравствует новый флаг и новое государство – Россия. На глазах Ивана становилась историей целая эпоха. В новой России стало не легче. Воцарилась «демократия». Не стало старых вождей – появились новые. Никто не знал, как «обустроить Россию», да что там обустроить, как элементарно выжить. Началась инфляция. Жизнь человеческая тоже подешевела. Если открыто проявил принципиальность, независимость – возле подъезда найдут с пулей в голове. Если честно хочешь вести свой бизнес – дорога в камеру, а если неосмотрительно заявил о своих политических притязаниях – из этой же камеры выйдешь калекой. Начнешь искать правду – свихнешься. На словах – страна демократическая, на деле – правят бесы. На пустырях, возле метро стаи бездомных собак. На улицах – дети-бродяжки, сколько их гибнет в подвалах, на чердаках…
В телевизоре – танки громят Дом правительства, народом избранный парламент разгоняют. Миллионы равнодушно глазеют – новое шоу. За последние годы все перемешалось в головах.
Ивану всегда казалось, что мир, окружающий его, прост, понятен и безопасен. Во всяком случае, по отношению к нему. Сам-то он был настроен к миру по-братски. Поднимался по служебной лестнице легко, уверенно, быстро. В сорок два – управляющий крупнейшего строительного треста Северной столицы. Уникальные объекты, огромный коллектив. И вдруг… Он пытался предугадать развитие событий по новостям в телевизоре, по газетным публикациям, противоречащим одна другой. И лишний раз убеждался, что народ не всегда прав, и не всегда «глас народа – глас Божий». Рано или поздно народ находит дорогу к истине, но сколько мук, страданий, ошибок…
В недостроенном огромном цехе по сборке новейших танков, где еще три месяца назад трудились круглосуточно шесть тысяч строителей – царила полная тишина. Иван, по сложившейся в прежние годы привычке, каждый вечер заглядывал на стройку. От тишины и безлюдья сжалось сердце. Подошел бригадир Виктор Ранцев.
– Здравствуй, Иван Савельевич.
– Здравствуй, Виктор.
– Ну что, «кирдык» заводу?
– Заводу – не знаю, а нам – похоже.
– Кому это нам?
– Ну, всем нам, кто за коммунистов.
– Кто у власти-то, Иван Савельевич?
– Как кто? Демократы. Так себя называют.
– А коммунисты где?
– Рядом, далеко не убежали.
– А Горбач куда делся?
– Ну, ты же видел по телевизору, отрекся от власти. Легко отрекся, не так, как царь-батюшка в семнадцатом. Того генералы заставили. А этот сам всех продал.
– Стройка-то наша заглохла…
– Все везде глохнет. Такой, наверное, у них план.
– И танки уже не нужны?
– Не нужны, Витя. У нас теперь внешних врагов, как говорят, нет. Так вот взяли нас без оружия.
К разговору присоединились другие члены бригады. Вопросы летели справа и слева. Они-то думали, что начальник знает больше их.
– Ребята, знал бы, что происходит, все бы вам рассказал… – признался Иван.
Старый плотник Миша Карпов:
– Иван Савельевич, вопрос на засыпку: наши придут?
– Плотники? – в тон ему отозвался Иван Савельевич.
– Нет, коммунисты…
– Это вряд ли, Миша… Пролитую воду не соберешь. Да, кажется, и не хотят современные коммунисты власти, легко отдают ее неизвестно кому.
Но жизнь продолжалась. Коммунисты к власти не вернулись, но появились «новые русские» – алчные, хищные, беспринципные.
Главным в жизни стал рынок. Все подчинилось ему. Приватизация, то есть растаскивание госсобственности, охватила страну. Строительный трест, который возглавлял Иван, тоже попал в эту мясорубку.
Власть металась, не имея продуманной программы экономических реформ; рекомендации западных советников загоняли экономику в тупик, планомерно ее разваливали. В стране появились миллионы так называемых собственников, но большая часть из них не знала, что делать с бумажками, имя которым – акция. Но кое-кто знал им цену.
После одного из совещаний заместитель Ивана задержался в кабинете.
– Проблемы у нас, Савельевич.
– Какие?
– Акции у наших людей кто-то скупает.
– И у тебя есть факты?
– Сколько угодно. Никто этого и не скрывает.
– Но как без Совета директоров можно купить акции?
– Это уже не ко мне.
Быстро собрали совет. Иван узнал, что скупщики акций методично звонят каждый день работникам треста – акционерам.
– Откуда они знают адреса и телефоны акционеров? Список акционеров – у меня в сейфе.
– А в регистрационной палате экземпляр имеется?
– Но это же государственный орган, там он за «семью печатями».
– Да его за червонец продадут любому желающему!
– И какие перспективы?
– Скупят половину плюс один, и заберут предприятие.
– А дальше что?
– Им наши здания нужны.
– Какие здания?
– Как какие? А производственная база, а земля, что под ней, да не где-нибудь, а рядом с Морским торговым портом, а две железнодорожные ветки и административное здание возле метро?
– То есть выкупят половину, контору закроют, все распродадут?
– Так и будет. Ничего невозможного у нас нет.
– Надо бороться.
– Надо. Давайте сами покупать акции.
Молчавший до сих пор заместитель Ивана попросил слова:
– Продажа акций процедура сложная. Малейшее отклонение, и сделка считается фиктивной.
– Алексей, но у них же все происходит мгновенно! – подал кто-то голос.
– Они не покупают акции.
– Как не покупают?
– Им акции дарят. А подарить свою собственность ты имеешь полное право, не спрашивая никого и не ставя в известность об этом
