Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов
Е.Н. Трубецкой все-таки продолжал участвовать в общих переговорах до конца. Только 27 октября Гучков, Шипов и он решили сообщить Витте о своем окончательном решении отказаться от переговоров, намереваясь написать об этом специальные «открытые письма». Письмо Трубецкого опубликовано 28 октября в либеральной газете «Наша жизнь». Он и другие либералы хотели бы войти в правительство для реальной работы, в то время как власть видела цель переговоров в том, чтобы общественные деятели, по словам Витте, помогли «своей репутацией успокоить общественное волнение». Но даже и этот «эффект» от вступления либералов в кабинет становился невозможным потому, что пост министра внутренних дел предназначался П.Н. Дурново, реакционеру в глазах общественности, а сами они (приемлемые лишь без своей программы и без всяких гарантий) остались бы в правительстве в одиночестве. Трубецкой воспринимал приглашение серьезно, как желание власти пойти на уступки обществу, и, соответственно, излагал премьеру свои взгляды на участие в кабинете. Вот почему он и казался Витте «наивным администратором и политиком». Князь действительно был «Гамлетом». В его случае в наиболее контрастной форме проявилось очевидное противоречие: между искренним желанием либерала пойти на компромисс с властью, верой в разумность самой власти – и проявившимся неразумием этой власти, ее самоубийственным отказом от сотрудничества, гибельным для государства. Можно сказать, что «Гамлетом» был в последнее десятилетие романовской империи весь российский либерализм в целом. Все попытки его представителей добиться соглашения с властью каждый раз терпели неудачу из-за ее решительного, но близорукого отказа считаться с общественным мнением, идти на уступки обществу.
Неудача переговоров не оборвала контактов Витте с либералами: подготавливая новый избирательный закон, правительство привлекло к этому и общественных деятелей: Д.Н. Шипова, А.И. Гучкова, М.А. Стаховича, С.А. Муромцева и Е.Н. Трубецкого. Либералы предложили свой проект, основанный на принципах всеобщего избирательного права, и пытались защитить его на заседании Совета министров 19–20 ноября 1905 года. Однако значительно поправевший премьер С.Ю. Витте, а за ним царские сановники А.Д. Оболенский и П.Н. Дурново категорически выступили против.
После начавшегося вскоре декабрьского вооруженного восстания в Москве поправели и многие либералы, в том числе и Е.Н. Трубецкой, причем настолько, что в январе 1906 года он даже вышел из кадетской партии – из-за ее нежелания проводить «точную границу налево». Проблема точного определения союзников и противников остро чувствовалась в обществе в начале 1906 года, в связи с предстоящими выборами в I Государственную думу. Трубецкой опасался, что Дума «соберется слишком поздно, чтобы предупредить готовящиеся к весне беспорядки».
Именно тогда, в начале 1906 года, Е.Н. Трубецкой проявляет особую энергию, пытаясь консолидировать либеральные силы. Для этого он реанимирует идею, теперь уже с другим своим братом, Г.Н. Трубецким, об издании умеренно либерального печатного органа в качестве центра такой консолидации. В январе по предложению Е.Н. Трубецкого был учрежден Клуб независимых; при нем решили издавать журнал, который бы послужил ядром для возникновения либеральной партии центра. 3 февраля на собрании Клуба независимых Е.Н. Трубецкой предложил программу будущего издания; «Московский еженедельник» и стал рупором умеренных либералов в России. Он давал ту политическую программу, на которой, как верилось его инициатору, произойдет объединение сил истинных конституционалистов. Деньги на еженедельник, помимо его редактора-издателя Е.Н. Трубецкого, давали А.С. Вишняков, М.К. Морозова, Ю.А. Новосильцев, В.П. Рябушинский, С.И. Четвериков, А.И. Коновалов – известные либералы и предприниматели. В редколлегию вошли князья Трубецкие, П.Б. Струве, В.А. Маклаков, Н.Н. Львов и др. Первый номер «Московского еженедельника» вышел в Москве 7 марта 1906 года – как раз в разгар избирательной кампании в I Государственную думу. В начальных номерах журнала проводилась мысль, что «для правительства согласие с Думой – единственный способ предупредить кровавую революцию».
Е.Н. Трубецкой принял активное участие в избирательной кампании в Думу и был выдвинут в выборщики от Конституционно-демократической партии. В марте 1906 года он с удовлетворением констатировал, что граница кадетов налево обозначилась яснее и рельефнее. В печати и на собраниях Трубецкой призывал избирателей отдавать партии свои голоса. Стремясь обеспечить опору кадетам в демократических массах, «Московский еженедельник» с похвалой отзывался об антибойкотистских статьях Г.В. Плеханова и звал избирателей, отставив теоретические споры, поддержать кадетские списки с участием рабочих. По мнению журнала, присутствие рабочих депутатов в Думе «является серьезным залогом мирного законного развития рабочего движения, на что вряд ли можно было бы надеяться, если бы не сделано было попыток ввести это движение в общее русло народного представительства».
Вместе с тем Е.Н. Трубецкой опасался административного произвола на выборах и их фальсификации, чреватых потерей доверия населения к Думе, которую многие в России рассматривали как главное спасение от революции. После открытия Думы Е.Н. Трубецкой уделял ее работе первостепенное внимание. Ему очень не нравилось, что она превращается в «Думу народного гнева», хотя кадеты представляли в ней самую многочисленную фракцию. Трубецкой пытался бороться против того, что находил у них нежизненным, надуманным, вредным. Он уговаривал составить «ответный адрес» императору в более примирительном тоне, «искать точек сближения, а не расхождения с правительством, попытаться с ним сотрудничать».
Но не из-за «адреса» Е.Н. Трубецкой отошел от кадетов, среди которых у него было много старых друзей. Его оттолкнуло отношение партии к революционному террору. Трубецкой считал, что Дума обязана вынести моральное осуждение террористам, убивавшим мелких и крупных агентов власти. Он настаивал, что этого осуждения «требует народная совесть». Дума не может работать, пока не наступит в стране успокоение, и в этом она обязана помочь правительству. Но на все моральные и правовые доводы он неизменно получал один ответ: «Пусть правительство сначала прекратит свой террор, а там посмотрим».
Князь отвернулся от кадетов и обратил взор на мирнообновленцев во главе с графом П.А. Гейденом. Они пытались создать в Думе конституционный центр и внушить парламенту необходимость осуждения террора как «слева», так и «справа» – и со стороны революции, и со стороны реакции, – с тем чтобы страна пошла наконец по мирному, эволюционному пути. Со времени «перводумья» политические симпатии Е.Н. Трубецкого оставались с этой группой, а «Московский еженедельник» стал выразителем ее взглядов.
Роспуск I Думы вызвал у Трубецкого чувство «оскорбления и возмущения». Этот шаг правительства он рассматривал как «высший из всех актов безумия» – им оказалась «загублена последняя надежда на мирное обновление Родины», нанесен «страшный удар монархической идее». И Трубецкому уже виделись вооруженные восстания и кровавая пугачевщина. В народных массах, полагал он, наряду со многими положительными качествами, дремлют и «животные инстинкты»: кровожадность, алчность, злоба, человеконенавистничество. «Друзья народа» разжигают
