Дыхание в унисон - Элина Авраамовна Быстрицкая
Мечтать не вредно
— Знаешь что, сестра, давай найдем место, где мы могли бы встречаться на более долгое время. Чтоб можно было не только нам двоим, а всем Быстрицким, всем нашим близким собираться, праздники вместе встречать, отдыхать в отпуск, правда хорошо? — глаза у Лины начинают сиять победными искрами, и я понимаю: у нее родилась идея.
Если Лину посетила новая идея, какой бы безумной она ни казалась, не избежать реализации. Эти путешествия сквозь тернии не всегда приводят к звездам, но идея всегда находит реальное воплощение. Такая у меня сестра! Была.
И мы начали искать дом. Теперь даже немного смешно вспоминать: начали вполне практично с ценовых возможностей. Оказалось, самые доступные цены… в Германии.
— Ну и что, — спокойно отнеслась Лина. — Нам же там не жить постоянно, приехали, побыли, повидались, подержались за руки, как мы любим, — и по домам. Твой муж, как и я, немецкий худо-бедно знает, и ты осилишь. Давайте поищем!
И мы с мужем взяли часть отпуска, поехали по Германии, а если точнее, по Баварии — искать семейный дом. Ради справедливости скажу, как было: хотя я честно начинала любой разговор с того, что мы приехали из Израиля, даже с мстительными интонациями (чтоб знали!), встречали нас дружелюбно, дома показывали охотно, цены были вполне доступные, чтоб не сказать смешные. Одна беда — кругом немцы. Да, я все понимаю, это другие люди, другое время, да и мы другие. Только что ж нам там делать? Это чужбина и ничем другим никогда не станет.
Стало ясно: лучше искать в Литве, в Вильнюсе. Там остались наши мама с папой, там остались наши воспоминания, и на то время еще оставались в живых наши друзья. Да и родные улицы, я на них выросла, Лину там узнавали и до сих пор помнят, впрочем, ее узнают и помнят везде.
Если бы не интернет, я бы и по сей день занималась вечным поиском, но в наше время это не так сложно и не так долго. Сначала мы отсмотрели на экране компьютера множество выставленных на продажу домов разных лет застройки, а если совсем точно, то чуть ли не разных эпох, во всяком случае, на стыке XX — ХXI веков. Было несколько предложений, но еще больше было бумажных вариантов, то есть существует проект, а дом когда-нибудь, впрочем очень скоро, будет построен. Или не будет. И вдруг — то самое, что нам нужно. Готовый дом, недавней постройки, но уже несколько обжитый. То есть после первичной осадки, но еще не впитал чужие запахи и судьбы. Можно показывать Лине. И моя старшенькая приехала смотреть, что мы нарыли. Сказать по правде, я была уверена, что ей понравится, но все равно волновалась.
А у хозяйки дома при виде Лины от неожиданности даже челюсть отвисла, я ей говорила, что сестра приедет, но не называла, тем более по фамилии. Женщина удивилась и даже вроде обрадовалась, но цену все же снижать не стала.
— Мне нравится! Это то, что мы хотели! Ура, мы его нашли! — Лина как-то вся подбирается, загораются глаза, и я явственно вижу, как от всего ее существа мягкими волнами исходит сияние. Взгляд отвести невозможно!
Не в том дело, что у нее совершенный овал лица, или редкостный разрез глаз, или особо сочный цвет волос, или еще какая-то уникальная особенность, неповторимая черта. А в том, что вся она в целом, со всей своей яркостью, сиянием и полным собственным умением на этом фоне заниматься как бы не собою, чем-то совсем иным, может, пустяковым, сиюминутным, но при этом каким-то неведомым мне, а может, и науке неизвестным органом, неуловимым движением контролировать позу, ракурс, наклон головы, даже тембр голоса — все это вместе представляет собой законченный образ прекрасного, как сама красота в ее полном земном воплощении. Может, сказывается профессия, предначертанная генетически. Этими чувствами и мыслями занята я, а она — совсем не здесь:
— Берем? — в который раз спрашивает, пожалуй, не меня, скорее себя, и сама же отвечает: — Берем, конечно!
А потом, уже вечером, мы сидим в гостиничном номере — уютной мансарде средневекового здания, там всегда тепло и тихо, хотя это самый центр города, — мы сидим обнявшись, наш чай давно остыл, а мы строим планы, да так тщательно, что, кажется, вот они прямо тут, перед глазами, поднимаются, как реальные стены реальных комнат, наполняются теплом и голосами близких, ароматами незабытой любимой еды из кухни нашей мамы, волнами прекрасных воспоминаний.
И дальше в моей памяти как-то слились воедино множество наших разговоров, сожалений, надежд. Теперь все это возвращается ко мне единым потоком, преследует, не дает полностью вернуться к повседневности, к обычному быту с его пестрым однообразием.
— Представляешь, это наш с тобой дом, мы в нем хозяйки, и мы можем собрать здесь не просто всю нашу семью, но намного шире — всю нашу фамилию, дальних и ближних, тех, кого знаем, и тех, кого никогда не видели, но кого знают те, кто точно от наших корней… И всех их соберем мы с тобой! Ради этого стоит и потрудиться, и потратиться. Я хочу, очень хочу. А ты?
— Так это ведь я и предложила. По правде сказать, моя идея немного другая, я просто хотела, чтобы было место, где нам с тобой комфортно встретиться, побыть вместе, ближним кругом, с нашими младшими, с нашими воспоминаниями о маме-папе, с возможностью прикоснуться к граниту с их именами — мы ведь приезжаем сюда нечасто, один-два раза в году. А если нас ждет дом, можно прилетать на праздники, на Новый год, например… Вон и голубая елочка во дворе уже ждет нас, только гирлянды повесить…
— Ну, и тоже славно. Конечно, я понимаю, всех собрать можно один — максимум два раза. Но нас
