Евгений Сапиро - Трактат об удаче (воспоминания и размышления)

Недавно почти в одно время я прочитал две книги воспоминаний. Одна принадлежит перу актера Льва Дурова, другая – друзей и соратников скульптора, председателя Высшего Совета Союза Русского Народа, главы Всероссийского Соборного Движения генерал-лейтенанта казачьих войск Вячеслава Клыкова.

Лично не довелось встречаться ни с Л. Дуровым, не с В. Клыковым. Но творчеством и того и другого интересовался. Прочитав эти две книги, я вижу, как перед собой, живого, грешного, доброжелательного, веселого и грустного, думающего Л. Дурова. А вместо В. Клыкова вижу «икону». И много суровых слов с восклицательными знаками.

Характерно, что одна из прощальных статей о В. Клыкове озаглавлена «Мастер «сурового стиля»[164].

С одной стороны, к людям такого масштаба, как В. Клыков, несправедливо даже косвенно применять термины типа «ущербность». Но, когда начинаешь анализировать, думать о причинах всепоглощающей «суровости» таких людей, более мягких синонимов, увы, не находишь.

Вторая причина коллективной «великости» – инерционность ума, нежелание человека анализировать, сравнивать, обобщать. Эта форма болезни не столь опасная хотя бы потому, что вредна для отдельного «пациента», но вряд ли может быть отнесена к категории «опасна для окружающих».

Несколько лет водителем закрепленной за мною «Волги» был отличный водитель и прекрасный человек Владимир Владимирович Колесницкий. Более полутора десятка лет он возил первого секретаря Пермского обкома Б. В. Коноплева. При всем дефиците автотранспорта лиц подобного ранга не обижали и обновляли их автопарк не реже чем раз в два года. Видимо, сочетание двух факторов – длительное пребывание в непосредственной близости к первому лицу области и вождение исключительно «свежих» автомобилей – воспитали из ВВ убежденного патриота отечественного автопрома. До поры до времени на иномарках он не ездил принципиально, что не мешало ему отзываться о них крайне пренебрежительно. Пора эта наступила году в 1995-м.

Однажды в понедельник, сев в машину, я обнаружил там ВВ в самых «растрепанных» чувствах.

Причина выяснилась быстро. Накануне, в выходной, кто-то из знакомых ВВ попросил свозить его в Кунгур (километров около двухсот в оба конца). Это путешествие ВВ совершил на автомобиле хозяина, иномарке с десятилетним стажем. Машина, которой, как он выразился, по «выслуге лет давно пора лежать в металлоломе», оказалась настолько хороша, что теперь он задавал один и тот же вопрос: почему мы так не можем?

Шоры, добровольно носимые года четыре, упали, и он, сам того не желая, увидел реальную картину. Увидел и очень расстроился, разочаровался.

Убежден, что каждому человеку, тем более претендующему на не рядовую роль в жизни, в обществе, просто необходимо иногда оглянуться вокруг, посмотреть на окружающее «незамыленным», свежим взглядом. И тогда есть шанс увидеть совсем иную картину.

Третья причина коллективной «великости» – вера в лично придуманную комфортную легенду. Чаще всего эта легенда бескорыстная, хотя бывает и прагматическая.

За восемь лет совместной работы с Геннадием Вячеславовичем Игумновым десятки, а то сотни раз наш «дуэт» возглавлял застолья, принимал высоких гостей. Без ложной скромности скажу, что исполняли мы эту функцию государственной службы на высоком идейном и безыдейном (юмористическом) уровне, получая при этом взаимное удовольствие от «парного конферанса».

Одним из застольных «коронных номеров» Геннадия Вячеславовича была легенда о «лучшей в мире» пермской водке.

После 1990 года в Перми действительно стали выпускать хорошую, без сивушного запаха, водку. Но это явление было повсеместным для большинства регионов России. Мне тоже хотелось похвастаться нашими достижениями, но многолетнее чтение учебной дисциплины, название которой начиналось со слова «анализ»[165], не позволяло мне сказать «лучшая» и принуждало ограничиться более мягкой формулировкой: «хорошая». Такая форма патриотизма, особенно в неофициальной обстановке, безвредна и даже в чем-то приятна.

Хотя, когда она достигает «промышленных» масштабов или используется в серьезных ситуациях, то может трансформироваться в дезинформацию.

Нередко причина того или иного явления кроется не в наличии, а в отсутствии. Там, где нет хороших автомобильных дорог, гораздо меньше дорожно-транспортных происшествий с тяжелым исходом, а в условиях недостатка противозачаточных средств вдруг начинает расти рождаемость.

Из того же ряда четвертая причина коллективной «великости». Человек, не имея объективной «базы для сравнения», просто не может сравнить свою жизнь с другой. Это создает условия для гордости за свою «общность» даже в условиях всеобщего прозябания.

Я уже писал о «внешней среде» сталинской эпохи, о постоянном, глубоко запрятанном страхе. И в этих условиях одной из всенародно любимых была песня со словами[166]:

Широка страна моя родная!Много в ней лесов, полей и рек.Я другой такой страны не знаю,Где так вольно дышит человек.[167]

Чем можно объяснить, что миллионы людей искренне, от души пели о самом «вольном дыхании» в мире, хотя каждый знал, догадывался: на другой же день его, как и многих других, может увезти в никуда «черный воронок»[168]?

Молодостью с ее естественным желанием радоваться жизни, гордиться, не вдумываться в смысл отдельных слов?

Волшебной силой искусства?

Массовым психозом?

Отсутствием информации о «другой стране»?

Думаю, что каждая из этих «нот» создавала общий мажорный тон, ту самую коллективную великость. Но мы порассуждаем лишь об одной из них – «базе для сравнения».

Термин «база для сравнения» я позаимствовал из экономики. В советское время, чтобы получить премию за освоение новой техники, необходимо было рассчитать сумму экономического эффекта, который получит народное хозяйство от внедрения этой самой техники. Предположим, работники Уральского автозавода осваивали новую модель автомобиля «Урал-4320». С чем сравнить ее эффективность (экономичность, проходимость, расходы на ремонт, ресурс…)? Если с ранее выпускавшейся моделью «Урал-375» – эффект будет солидным. Если с современным «американцем» или хотя бы чешской «Татрой» – эффект будет гораздо скромнее.

Получается, что, с учетом глобального проявления «теории относительности», наличие объективной «базы для сравнения» и ее правильный выбор являются наиважнейшими процедурами оценки явлений, событий, людей, стран… И великости, в том числе.