Юлий Малис - Рудольф Вирхов. Его жизнь, научная и общественная деятельность

В заключение мы должны еще упомянуть о статье, на которую следует смотреть как на научную profession de foi Вирхова. В этой статье («Стремления к объединению в научной медицине») Вирхов указывает ту точку зрения, на которой он стоял до сих пор в науке и исходя из которой стремился служить науке. Здесь Вирхов высказывается о человеке, о жизни, о медицине, о болезни, об эпидемии.

С вполне определенными научными воззрениями, со строго выработанным методом исследования, во всеоружии знания своей специальности 28-летний Вирхов занял профессорскую кафедру.

Глава IV

Приглашение берлинского демократа-прозектора в Вюрцбург не прошло совершенно гладко. Лишь только возможность приглашения Вирхова в Вюрцбург стала известна в более широких кругах, реакционерная партия в Баварии стала предостерегать от «демократа» и повела кампанию против Вирхова на столбцах общей прессы. Ссылаясь на «Сообщения о тифе в Верхней Силезии», реакционеры указывали, как опасен для вюрцбургской медицинской молодежи может быть их автор. Но вопли реакционеров не имели успеха. Имя Вирхова в науке было уже настолько громко, что правительство не пожелало лишить обновленный факультет такого преподавателя из-за политических соображений.

Среди лиц либерального лагеря, к которому примкнул Вирхов, нельзя обойти молчанием одну в высшей степени оригинальную личность – Готфрида Эйзенманна. Между ним и Вирховым вскоре установились дружеские отношения, так как они оба увлекались и медициной, и политикой. За свое увлечение политикой Эйзенманну пришлось дорого заплатить. Чуть ли не всю свою жизнь он провел за семью замками, кочуя из одной тюрьмы в другую, из одной крепости в другую. Вскоре после своего дебюта в качестве редактора вюрцбургского «Народного листка» Эйзенманн начал невольное странствование «по тюрьмам, по острогам». С 1832 по 1847 год он последовательно провел в предварительном заключении, в тюрьме и в крепости. 15 лет такой жизни не сломили, однако, железной энергии этого человека. Находя, что «в крепости у него времени достаточно», он много писал по специальности в духе своего учителя и друга Шенлейна. Последний, несмотря на звание лейб-медика короля Фридриха Вильгельма IV, неоднократно посещал злосчастного узника. Впоследствии Эйзенманн, также из крепости, редактировал медицинское библиографическое издание, в соредакторы которого и пригласил Вирхова.

Перед самым приездом молодого профессора в Вюрцбург в среде профессоров медицинского факультета образовалось новое общество, в цели которого входило, помимо способствования развитию медицины и естествознания, также и изучение местных естественноисторических и санитарно-медицинских условий. Во главе общества, носившего название физико-медицинского, стали «новые» элементы факультета. Вступив в члены вюрцбургского медицинского факультета, Вирхов тотчас примкнул к новообразованному обществу, которое и возложило на него обязанности секретаря. Впоследствии Вирхов неоднократно занимал и председательское кресло. Когда же общество задумало, ввиду расширения круга своего воздействия, издавать ежегодно свои протоколы и труды, мы видим Вирхова в составе редакционного комитета.

Вюрцбургское физико-медицинское общество представляло как бы зеркало, в котором ярко отражалась неутомимая и плодотворная научная деятельность Вирхова за все время его пребывания в Вюрцбурге. Все свои работы как крупные, так и мелкие, Вирхов прежде всего представлял обществу в виде докладов. Баварское правительство командировало молодого профессора в голодающие местности для изучения местных санитарных условий. Вынесенными из поездки впечатлениями Вирхов прежде всего поделился с физико-медицинским обществом. В прениях Вирхов опять-таки принимал живейшее участие. Словом, Вирхов был одним из самых деятельных членов юного общества. В каждом томе трудов общества мы встречаем по несколько докладов Вирхова.

В свою очередь, общество вполне ценило деятельность Вирхова и понимало его значение для общества. Это в полной мере обнаружилось, когда Вирхов оставил Вюрцбург. В торжественном заседании 6 декабря 1856 года председатель Келликер посвятил часть своей речи Вирхову. «И в этом году, – заявил он, – нас постигло испытание, – потеря нашего Вирхова, который этою осенью покинул Вюрцбург. Я называю его сознательно и с гордостью нашим. Ведь Вюрцбург и, прежде всего, наше общество, к которому он принадлежал почти с момента основания, были местом, где он, собственно, стал тем, что он теперь, и мы можем выдать себе свидетельство, что с самого начала оценили его по его высокому достоинству и поддерживали его стремления, каждый по своим силам. А чтобы никто в этом не сомневался, позвольте мне повторить его слова, сказанные как прощальный привет, а именно: он многому от нас научился. Если Вирхов от нас научился, то мы ему обязаны куда больше, и среди вас нет, наверное, никого, кто бы не был готов, во всякое время, открыто и определенно признаться в этом».

Незадолго до занятия кафедры в Вюрцбурге Вирхов женился на дочери известного в то время в Берлине гинеколога Карла Майера.

В Вюрцбурге Вирхов зажил тихою безмятежною жизнью профессора маленького германского университета. После боевого берлинского периода здесь для Вирхова наступил семилетний мир, как лучше всего можно охарактеризовать семь лет, проведенных нашим ученым на живописных берегах Майна. Вирхов весь отдался любимой науке и своей профессуре.

Новый профессор на новой кафедре, он ввел и новые методы преподавания. Рядом с теоретическими систематическими лекциями Вирхов впервые устроил демонстрационные курсы, и в этом огромная его заслуга как преподавателя патологической анатомии. На этих курсах профессор демонстрировал своим слушателям случайный материал свежих вскрытий. Все патологические изменения, находимые на одном и том же трупе, рассматривались одни за другими, анализировались сперва каждое в отдельности, а затем исследовались с точки зрения их последовательного, хронологического развития при жизни организма, с точки зрения их причинной и генетической связи, их взаимодействия. Все это имело одну цель – прийти в каждом данном случае к заключению как о причине смерти, так и о сущности и причине заболевания. Сами препараты передавались по аудитории, и каждый мог основательно рассмотреть препарат, прибегая к помощи не только зрения, но и осязания и обоняния, мог, таким образом, развивать и воспитывать свою наблюдательность. Преподаватель указывал при этом на наиболее подходящие в каждом случае и для каждого органа методы наблюдения путем органа зрения или осязания. Помимо исследования невооруженным глазом Вирхов отвел подобающее место микроскопическому исследованию. «Мне извинят, – писал он в 1890 году, – если я скажу, что, в немалой степени благодаря моим стараниям микроскоп с ранних пор был принят в число учебных пособий». Действительно, на курсах Вирхова была впервые сделана попытка широкого применения микроскопа и систематического обучения пользования им. По собственным его словам, Вирхов исполнил этим лишь то требование, которое он высказывал при вступлении своем на научно-литературное поприще. «Необходимо, – писал он в руководящей статье первого тома своего „Архива“, – чтобы наши воззрения настолько же двинулись вперед, насколько расширилась наша зрительная способность с помощью микроскопа: вся медицина должна в 300 раз ближе подойти к занимающим ее естественным процессам».