Коллектив авторов - Гордость и предубеждения женщин Викторианской эпохи

Правда, английские романтики быстро внесли новую струю в изучение супружеской любви – они обнаружили, что романтическая любовь в браке быстро проходит. Байрон (правда, устами Дон Жуана) сравнивал любовь с вином, супружество – с уксусом, и заключал: «Не ладят меж собой любовь и брак!». А Перси Шелли (зять Мэри Уолстонкрафт, о чем та, к счастью, никогда не узнала, ибо умерла при рождении дочери) писал уже от своего имени «Любовь свободна! Обещание вечно любить одну и ту же женщину не менее абсурдно, чем обет всегда оставаться приверженцем одной и той же веры: такая клятва в обоих случаях исключает для нас всякую возможность познания». При этом он делает классическую мужскую ошибку – рассматривает женщину как предмет, пусть даже предмет сакральный, некоего идола, объект поклонения. Идол действительно остается неизменным, но женщина, будучи, по определению Марианны Бауэр, «умным мыслящим существом» способна не только сама развиваться, познавая мир, но и побуждать к развитию и познанию своего спутника жизни. Возможно, Марианна Бауэр смогла бы многому научить Шелли, если бы они встретились и если бы он был готов учиться.

Однако нам пора возвращаться к Шарлот и Элизабет – героиням «Гордости и предубеждения». Роман создавался в период между 1796 и 1813 годами, то есть как раз в то время, когда новое понимание любви и брака утверждалось в английском обществе. Шарлот явно привержена старым традициям и полагает, что «счастье в браке – дело случая». Элизабет (возможно, отдавая дань новым идеям, а возможно, просто руководствуясь здравым смыслом) полагает, что счастье в браке – результат серьезной предварительной подготовки, важнейшей частью которой является изучение характера будущего супруга и поиск «материала» для будущей любви. В романе Джейн Остин обоим представится случай реализовать свои убеждения на практике.

Детские годы

Джейн Остин родилась 16 декабря 1775 года в доме священника Джеймса Остина у его супруги Кассандры в Стивентоне, графство Хэмпшир.

«Остины были старинной семьей, чье процветание, как и процветание многих других виднейших семейств в Англии, было основано на торговле шерстью, одно время составлявшей там главную отрасль промышленности, – пишет Уильям Сомерсет Моэм в очерке, посвященном Джейн и ее романам. – Нажив большие деньги, они, опять-таки, как многие другие, накупили земли и со временем влились в ряды земельного дворянства. Но та ветвь семьи, к которой принадлежала Джейн Остин, очевидно, унаследовала очень малую долю богатства, каким владели другие ее члены. Положение ее постепенно ухудшилось».

Мужчины семьи Остин искали себе профессии, которые позволили бы им прокормить семью. Ее дед был врачом, отец – священником. Одно время он содержал частную школу для мальчиков, и детство Джейн прошло не только в компании собственных братьев, но и учеников отца. Представьте себе: дюжина мальчишек и только одна сестра. Неудивительно, что Джейн была сорванцом, не странно, что она полюбила сестру Кассандру всей душой.

Мать Джейн, урожденная Кассандра Ли, тоже была из семьи священнослужителей, приходилась племянницей основателю и ректору Тринити-колледжа в Оксфорде, кроме того, по словам Моэма, «у нее было то, что в моей молодости называли хорошими связями, другими словами – она… приходилась дальней родней семьям земельного дворянства и аристократии». Необходимость для мужчин искать работу, пусть даже речь шла о покупке прихода, понижала статус семейства Остин, родственные связи Кассандры его повышали. Кассандре было тридцать шесть лет, когда родилась ее младшая дочь – Джейн.

В семье было шестеро сыновей. Их всех, кроме слабоумного глухонемого Джорджа, учил отец, позже двое братьев – Джеймс и Генри – поступили в Оксфорд, планируя пойти по духовной стезе, двое – Фрэнсис и Чарльз – отправились служить во флот и начали свою службу в возрасте двенадцати лет. Главным везунчиком оказался второй сын Эдвард – его усыновил богатый родственник отца Томас Найт, и позже Эдвард унаследовал поместья своего усыновителя в Кенте и Хэмпшире.

Мать сама кормила Джейн, но в возрасте около полугода ее, как прежде остальных детей, отлучили от груди и отправили на полтора года в ближайшую деревню к няньке. Именно такой способ воспитания помогал Кассандре справляться со всей оравой. Впрочем, она навещала своих малышей каждый день и следила, чтобы за ними был хороший уход. Один из сыновей Остинов, Джордж, родившийся глухим и страдавший конвульсиями, так и остался в деревне под присмотром вместе со своим дядей, у которого были те же проблемы. Позже Джейн выучила азбуку жестов, чтобы общаться с братом.

Когда Джейн исполнилось семь лет, ее вместе с девятилетней Кассандрой отправили в пансион – очевидно, родители считали, что домашнее воспитание не может дать дочерям навыков, необходимых для будущего дебюта в свете и на ярмарке невест. Далее разыгралась «типично английская» история, хорошо известная нам по романам Бронте и Конан-Дойла: сыпной тиф, начальница пансиона скрывает эпидемию от родителей, они чудом узнают обо всем от одной ученицы и забирают девочек, спасая от неминуемой смерти.

Через год девочки отправились в новый пансион в Рединге и, насколько известно, были вполне довольны тамошней жизнью, получая большое удовольствие от учебы. Чему они учились? Все тот же набор, знакомый нам из романов Шарлотты Бронте (но не Джейн Остин! Ее героини никогда не вспоминают о своих школьных годах): Закон Божий, французский язык, танцы, фортепиано, пение, рисование. Большое значение придавалось домоводству. Будущие хозяйки должны были надзирать за прислугой и хорошо знать всю ее работу: как сшить лоскутное одеяло, как ощипать гуся, как осадить гущу на кофе, как заставить куриц нестись зимой (надо забрать от них петуха и подкармливать рубленым мясом).

Эти знания девочкам вскоре пришлось применить на практике. Ли, первый биограф Джейн Остин, пишет:

«Можно утверждать как проверенную истину, что тогда меньше оставляли на ответственность и на усмотрение слуг и больше делалось руками или под присмотром хозяина и хозяйки. Что касается хозяек, то все, кажется, согласны в том, что они были лично причастны к высшим сферам кулинарии, а также составления домашних вин и настаивания трав для домашней медицины. Дамы не брезговали прясть нитки, из которых ткалось столовое белье. Некоторые любили своими руками мыть после завтрака и после чая „лучший фарфор“«.

Судя по документам, в огромной семье Остинов прислуги почти не было – это при том, что труд слуг в те времена стоил очень немного: горничной платили 4–6 фунтов в год, дворецкому – 8–10 фунтов. Даже в домах небогатых дворян держали несколько слуг: кухарку, двух горничных, домоправительницу или экономку, дворецкого, мальчика. У Остинов, кажется, была лишь деревенская девочка, помогавшая на кухне.