Анна Ярошевская - Людмила Гурченко

— Я живу с другой женщиной и ребенком…

Эти слова звучали эхом в голове Люси. Это был удар ниже пояса. Казалось, когда Костя об этом говорил, он одновременно боялся ее реакции, но в то же время ликовал. Странное, смутное ощущение. Вера в человеческую верность и искренность навсегда была потеряна. Все! Хватит!

На съемках программы Эльдара Рязанова Гурченко была одна. На вопрос о Косте, она сухо и просто ответила «Мы расстались». Реакция общественности была сравнима с эффектом взрыва водородной бомбы.

Спустя тринадцать лет после разрыва, Людмила Марковна выпустила автобиографическую книгу «Люся, стоп», где подробно рассказала о своих отношениях с четвертым мужем, назвав себя «одураченной звездой». После разрыва они больше не разговаривали. Фраза «С глаз долой — из сердца вон» стала девизом, который имел отношение ко всем любовным связям и отношениям актрисы. По-другому она не могла и не умела…

«Принять со всей чечеткой, потрохами и эклектикой…»

Доверие! По этому принципу Гурченко не только выбирала друзей и мужчин, но и режиссера. В своей книге «Аплодисменты, аплодисменты» Людмила Марковна выразила свое мнение по этой теме в такой фразе: «Мне кажется, из всех профессий в кино профессия режиссера — самая вибрирующая. Режиссеры — самые неверные люди».

А как дальше трудиться? Как отдаваться работе полностью, если ты не веришь коллегам и партнерам?

Люсе всегда казалось, будто она отпугивала людей. Она не понимала, в чем же кроется причина? Те люди, которым приходилось часто с ней встречаться, нередко в скором времени становились ее друзьями и хорошими приятелями. Ну, а те, кто видел ее всего однажды, очень торопливо отворачивались… И Люсе приходилось снова терпеть неудачи. Самое неприятное, если эти неудачи имели прямое отношение к работе.

Люся жалела, что не оставила папины советы и наставления еще в юности, в семнадцатилетнем возрасте. Но так уж сложилось, но со всем этим багажом она прожила всю свою жизнь. И на первой же минуте знакомства Люся непременно «выделялась».

В актерской профессии в момент приглашения на роль необходимо пройти первый этап — встретиться и познакомиться с режиссером. Как часто первая встреча заканчивалась ничем! Как часто Люся видела недоумевающие лица, которые словно думали: «И что это с ней? В институте, по слухам, хорошо себя зарекомендовала, да и «Карнавальной ночи» была великолепна…». Еще совсем недавно приветливый тон сменялся на какой-то другой, извинительный. А глаза и вовсе потухли…

Люся ничего не понимала. Она не могла разобраться и определиться, как же нужно правильно вести себя? Решила брать пример с других. Также как и все приходила, держала себя, изучала партнеров, молчала. Так дотягивала до проб.

А однажды, она прошла пробы у одного весьма известного режиссера. Он даже сообщил ей в письме, что для повторных проб необходимо поискать грим. И тут Люсю снова нельзя было остановить. В ход пошли «выкрутасы», анекдоты, песенки, чечеточка, шаржики, и харьковские жаргонные словечки… А режиссер-то был довольно сдержанным и интеллигентным человеком. И вдруг на Гурченко смотрел тот же самый взгляд, полный недоумения и удивления: «Что это с ней?». Повторные кинопробы она не прошла…

Роли, которые приходилось играть Гурченко в результате успешных кинопроб, можно пересчитать по пальцам. И причины взять именно ее были нерадостными: нужно было заменить отсутствовавшую в городе либо болеющую актрису, или же ее игру видели в другом фильме, поэтому и берут на роль безо всяких проб.

Но ведь это неправильно! На пробах кажется, что молчаливый и сдержанный человек все прекрасно понимает. А когда дело доходит до съемок, то оказывается, что способности, выраженные на первой встрече с режиссером, и есть тот самый максимум актерских возможностей. Вот отсюда потом и берутся ровные и гладкие роли, не таящие в себе ни капли эксцентрики.

Конечно, можно играть спокойно и ровненько! А можно рисковать, идти по грани. Если выбор пал на риск, то нужно быть готовым к тому, что могут не принять, не выбрать. Нужно быть готовым и к очередным удивленным взглядам. «Но кто же меня примет? Кто полюбит меня со всеми моими потрохами и чечеткой? Иначе меня просто не будет!» — вздыхая, мечтала Гурченко.

В тот день Гурченко первый раз стояла без палки после перелома на съемках «Мамы». В киноленте «Обратная связь» она не могла сделать и шага, только сидеть за столом. Вторая попытка Виктора Крохина» уже сопровождалась небольшими и острожными шажками.

И вот нужно вживаться в новую роль. Съемки этой картины не единожды переносились — вся группа ожидала поправления Людмилы Марковны. Она еще ни с кем из них не была знакома. В первый день пришла без палки — было как-то стыдно.

За год, прошедший с момента перелома ноги, Люсе казалось, будто она потеряла форму, она чувствовала себя беспомощно, а все мысли были только о страшной травме и титановой пластине с шурупами, которая и соединяла «осколки». Да и как же не думать об этом, когда мучительная боль не дает о себе забыть?

На этот раз Люсин партнер моложе ее на целых десять лет. Ему всего тридцать! Он настоящий красавец, очень сильный и здоровый. Через несколько мгновений им предстояло встретиться в поединке и сделать все на высшем уровне, поймать мелодию жанра.

«Снова нужно что-то доказывать! Сколько можно? Пробы, репетиции, концерты, интервью… Надоело!» — проносилось в мыслях Людмилы Марковны.

Она не торопилась войти на съемочную площадку. Она пока никого из партнеров не знала. А ведь совсем скоро эти люди станут для нее семьей, родными, друзьями. Прямо отсюда она пойдет навстречу камере и заветному крику «Мотор!».

И вот уже режиссер картины подбадривал ее, все дальше и дальше отходя от актеров, находившихся в кадре:

— Люся, ты самая прекрасная! Ты можешь все! Не думай о том, что хромаешь — это твоя героиня хромает. В этом даже что-то есть! За двадцать лет с человеком может произойти все, что угодно, тем более, с Таей. Ты смотришься моложе, чем он! Видишь, у него уже есть складки на лице и морщины! Ты же актриса! Расслабься! Делай, что хочешь! Делай, что по душе! На эту сцену я и пленки не пожалею, только помни о том, что я сказал! Ты — красавица!

И Гурченко была таковой — красивой и безупречной. Когда она слышала команду «Мотор!», в ее сознании словно что-то щелкало, переворачивалось! Как знак того, что нужный режиссеру профессионализм вот-вот уже включится в работу, начиналась «трясучка», а по спине стекала прохладная струйка пота. В череде сцен и дублей, Людмила Марковна показывала то эксцентрику, то комедия, то драму. Вот такой непростой был характер у героини «Сибириады» Таи Соломиной.